Как-то зимой или весной, не помню точно, проходил чемпионат мира по хоккею. Мы решили посмотреть матч «Россия – Франция» в конторе и пива побухать.
Я ради прикола поставил на Францию 100 рублей, кэф 30. Мы взяли по банке и упали на синий диван. Нас было трое, не помню, кто такие, но, кажется, хорошие ребята.
Они, правда, посмеивались над моим долбоебизмом.
– С такими ставками ты никогда не будешь в плюсе!
– Мне по хуй! Я посмотреть хоккей пришёл и побухать, а не играть.
Я молча пил и смотрел хоккей. Русские были великолепны, преимущество было на их стороне. Первый период закончился со счетом 0:0.
– Щас забьют! – говорил кто-то.
Во втором периоде забили французы, русские тут же ответили. Счёт 1:1.
В третьем периоде «красная машина» давила наполеоновских отпрысков, но в конце они допустили ошибку и пропустили. Франция победила 2:1.
Зрители расстроились, мол: «за росею обидно», «Французы, Хандоны».
– А он на Францию поставил! – сказал кто-то, показывая на меня.
– Ты чё не патриот? – спросил меня бухой мужик, рвавший проигранную ставку на мелкие кусочки.
– Это ж, каким Алёшей надо быть, чтобы поставить на Францию?
– Дак, я и есть, Алёша!
– Ну, тогда поздравляю!
Я забрал выигрыш три тысячи в кассе и в этот же день пробухал его большую часть.
Лучший мой совет насчёт ставок – не ставьте. Но если уж решились, то будьте рассудительно-невозмутимо-спокойным евреем (еврейкой).
Глава 13
В драбадан
31 декабря. Канун какого-то лохматого нового года.
Мы угланами собрались в каком-то доме, пьём вкусную брагу, кушаем вкусные пироги. Вино из варенья чуть горьковато на вкус и нисколько не пьянит. Пироги в муке и масле, горячие, очень сытные, солёные. Я съел много пирогов и выпил много розовой браги.
Как только вышли на улицу, на мороз, закурили сигареты, так меня и стало накрывать. И не только меня. Все разбежались кто куда.
Провал. Я пришёл в дом, в котором собирались отмечать новый год. Девочки нарядные красивые делают салаты, сервируют стол. Я пришёл самый первый. Оголодал будто. Меня покормили на пороге немножко.
Провал. Я в абсолютной темноте. Мрак. И вокруг стены. Коробка или багажник. Я не понимаю, где я нахожусь. Вокруг тишина. Я что-то кричу, барахтаюсь в истерике. А потом кончились силы, и я опять проваливаюсь куда-то.
Просыпаюсь дома, в своей комнате. Все бухают, кушают, кричат поздравления.
– Алёша проснулся!
Все смеются, глядя на меня. А мне стыдно.
– Чё было-то? – спросил я мать.
– В ограде под ковшом у трактора ты барахтался и кричал «помогите». Ох, и насмешил ты всех. Почему ушёл от ребят, ты же с ними хотел отмечать?
– Я был там. А потом ничего не помню.
– Ты если не умеешь пить, дак не пей.