Мать стукнула грубой поварёшкой по пустому горшку, призывая на трапезу. Глухой звук совпал с возмущённым вскриком Шилемы.
Её некоторая отчуждённость ото всего и невзрачность повергла какого-то незадачливого колониста сделать ставку на неё, пока остальные жадно пожирали взглядами более привлекательных женщин. Недавно полученный урок первому, кто покусился на неё, не был принят во внимание. И торопыга решил действовать наверняка…
И хотя этот эпизод сам по себе был вполне заурядным, но Шилема превратила его в некую харизму с далеко идущими последствиями.
– Он вдруг напал на меня, – говорила Шилема; её взгляд стекленел, оттого пламя костра чётко отражалось в них. – Начал хватать меня… – Она даже по прошествии стольких месяцев не могла говорить без одышки. – Тогда я ему…
– Ты, как всегда, поторопилась, – предположил Джордан. – Ты бы его простила…
– Я? Его? Этого?.. Это ваши всем простили!
– Наши? – машинально спросил Иван.
Рассказ Шилемы стал его утомлять. Не потому, что его не интересовало, что произошло с его командой, а от постоянных экивок временницы на личности, каждая из которых в её описаниях проступала безобразной маской. И на свой вопрос получил аналогичный ответ.
– Конечно, ваши! Твоя вот Хелена первая бросилась на всех. Теперь вот мучается с младенцем…
– Почему моя? С каким младенцем? – опешил Иван.
– С мальчиком… Да они все такие. Кто уже родил, кто только ждёт ребёнка.
Это известие потрясло ходоков, пожалуй, сильнее, чем факт непредвиденной отлучки почти на полтора года. Даже иронично улыбающийся рассказу временницы Джордан, онемел от неожиданности. В конце концов, слушать о перипетиях налаживающихся отношений – одно, а знать результат – другое. И вот это, другое, они как-то не предвидели.
– Но-о… – в долгом выдохе отреагировал Иван, ощутив укол ревности.
Между ним и Хеленой ничего не произошло, он даже тяготился её выбором, но всё же подспудно зрело предположение развития отношения более близкого. И вот – бац! – мальчик…
Настоящее положение вещей
(Status praesens)
Костёр догорел.
Нелепой серой кочкой замер Джордан, сморённый сном: голова набок, опущенные плечи, безвольно брошенные руки на ноги, сложенные калачиком. Иван уткнул подбородок в колени и бездумно выискивал последние вспышки живого огня, порой проглядывающие в кострище. Шилема сжалась в комок, глаза её поблескивали в сумрачном свете наступающего дня.
Воздух посвежел, шевельнулась листва от дуновения ветра.
– Скоро сюда прибегут скамулы, – нарушила затянувшееся молчание Шилема.
– Скамулы? – поднял голову Иван. – А-а… Зачем?
– Проверить, что я делаю… На месте ли… Доложить… – монотонно перечислила Шилема и вздохнула.
– Кому доложить? – тряхнул головой Иван: не ослышался ли?
– Совету…