Лорд Хоррор пытался повторить достижения Менгеле в Бирме, прививая гойские анатомические характеристики евреям. Он надеялся остановить развитие естественных черт еврея, но успех сопутствовал ему даже меньше, чем Менгеле. Большинство евреев умирало на операционном столе от ужаса, стоило им осознать, что Хоррор намерен с ними проделать. Когда Хоррор пытался скрестить одного местного бирманского пса с лагерной еврейкой, такое сцепление ничего не породило.
Экер услышал, как Менг вышел из кухни. Когда брат его открыл дверь в гостиную, он заметил: рука Менга вцепилась в оладью с беконом и взбитыми сливками, – и тут же понял, что брат в несдержанном настроении. Его китель офицера Королевских ВВС покрывали пятна подливки, а весь «Pour le Merite» у него на шее был в сале. По всей его просторной груди жир притуплял сиянье «Церингенского льва с мечами» и ордена Карла Фридриха. Лимонная паста покрывала орден Хоэнцоллернов третьей степени с мечами и Железный крест (первой степени).
Поддернув полосатое платьице из гинема, Менг уселся на тахту лицом к Экеру и потер руки перед газовой печкой.
– Чертова холодрыга, – сказал он и откусил побольше от оладьи. Взбитые сливки смешались с пятнами подливы. Он присобрал свою лиловую комбинацию под тугой пояс. Волосы на ногах у него выбивались из дыр рваных нейлоновых чулок. Экер заметил, что одна шпилька его «Дороти Пёркинзов» висит, наполовину оторвавшись. Брат утрамбовал в рот еще немного оладьи. – Еще смешное сегодня услыхал. – Грудь его вздымалась. Не ожидая ответа Экера, он продолжал, откусывая и жуя: – Негритос этот идет от вокзала «Виктория» к Пиккадилли… там же херовых этих городских автобусов нипочем не дождешься, когда надо, нет?., и тут ему ужасно приспичило, только до Маркет-стрит дошел. Подавай самбо весь комплект, только побриться и ботинки почистить не надо, понимаешь? Но ему как-то удается идти дальше, пока не добирается до уборных в Пиккадилли-Гарденз. Он такой галопом вниз по лестнице, говорю тебе, во все двери – тык, тык…
Третья кабинка свободна, негритос туда, штаны спустил и, блядь, как давай поливать, успокаивается волнами от облегчения. Но тут понимает – что-то не так, вниз смотрит – а там у него между ног другая пара колен.
«Боже-ёже, – говорит он, оборачивается – а там уже другой негритос сидит. – Ёхарь-ухарь! Ты уж меня ужасно прости, начальник».
«Эт ничё», – говорит негритос под низом.
«Понимаешь, – говорит негритос сверху, – дверь была открыта… замка нету… а припекло так, что вообще никакой мочи… сам понимаешь, как оно бывает…»
«Понимаю, – говорит негритос под низом спокойно, – но ты не волнуйся, я тебе успел штаны обратно натянуть!»
Досказывая, Менг чуть не подавился от хохота остатком оладьи. Он повалился вперед, выплюнув кожуру