Мой нос раздуло до неприятных пропорций, и я надеюсь, что она сможет мне помочь, хотя чаще она занимается ломанием костей, нежели их починкой. Знание анатомии и умение обращаться со сталью делают ее превосходным доктором и еще более замечательным инквизитором. Немногие выдерживают пытки Миллиган. Я давно не навещала ее хозяйство, хотя раньше проводила там больше часов, чем могу вспомнить. Зловоние этого помещения настигает меня раньше, чем я открываю дверь, – сочетание варящихся зелий и гниющей плоти.
Когда я появляюсь на пороге, Миллиган равнодушно ворчит, лишь на миг отрывая взгляд от работы. Я не единственная, кто нуждается в ее снадобьях, – многие из экипажа получили во вчерашней схватке увечья, и Миллиган занята по уши.
– А, это ты? – Она определенно в восторге от моего вторжения. – Не стой мачтой, помоги лучше.
Больше она ничего не говорит, продолжая накладывать швы на здоровенную рану на бедре кого-то из команды, и я с неохотой вхожу. Странно оказаться здесь снова после стольких попыток избегать этого места. Однако вопреки собственному желанию я тянусь к кипящему на огне горшку и вдыхаю испарения. Черное дерево и коралловая сосна – напиток от боли, которым Миллиган так и не угостила своего пациента, если судить по выражению на его лице.
– Не топчись на месте, девочка, – бросает она.
Понимая, что мне предстоит заслужить свое лечение, я предлагаю помочь человеку по имени Амос, который сломал мизинец на левой руке. Кость продырявила кожу, и, если перелом быстро не обработать, начнется заражение.
Оторвав кусок ткани и прихватив веточку хвороста для огня, я сажусь мастерить шину. Если мне удастся затолкать кость обратно, обработать рану мазью и выпрямить палец шиной, все заживет без осложнений.
– Будет больно, – предупреждаю я Амоса и выкладываю свой план.
Я избегаю вопросов о том, как он вообще умудрился так пораниться. Чем меньше я думаю о событиях прошлой ночи, тем лучше.
Однако пока я обрабатываю кожу вокруг раны соленой водой, стараясь очистить ее от грязи, прежде чем вправлять кость, к нам шаркающей походкой приближается Миллиган и отпихивает меня в сторону.
– Ты что делаешь?
Я снова обрисовываю суть предлагаемого лечения, и Миллиган щурит свои глаза-бусинки.
– Разве я ничему тебя не научила? – спрашивает она раздраженно.
Без лишних слов хватает Амоса за запястье, подтягивает к своему грязному верстаку, кладет на него окровавленную ладонь, раздвигает ему пальцы и одним кривым взмахом колуна обрубает тот, что мешает. Амос орет от боли, но Миллиган удерживает его, хватает с огня кочергу и прижигает обрубок.
Я в шоке и не могу пошевельнуться. Теперь я точно вспомнила, почему перестала приходить сюда.
– Ступай, – говорит Миллиган Амосу, выводя его из комнаты.
Подозреваю, что, добравшись до койки, он рухнет на нее без сознания. Если вообще доберется.
Теперь