Из-за горькой, нерасторжимой связи, существующей между ними, Уильям посчитал самым разумным избегать общества этого человека. Сейчас, когда они находились в сотне ярдов от места, где повесили отца Уильяма, а Малис взял юношу в качестве заложника короны, ему с трудом удавалось обрести власть над собственным гневом.
А еще их обоих связывала Катарина. Мысль о благе маленькой дочурки заставляла Уильяма обуздать свою острую неприязнь по отношению к ее деду.
– Мы приехали сегодня в Рукхоуп по официальному делу короны, но вас в замке не оказалось, – произнес Малис. – Ваша сестра Елена показала себя радушной хозяйкой в ваше отсутствие… бедняжка…
Уильям едва не задохнулся от возмущения. Замечание Малиса было просто оскорбительным. Старый мерзавец намекал на шрамы, оставшиеся на лице девушки после того, как она переболела ветряной оспой. Уильям уже собирался дать достойную отповедь наглецу, но Перрис, подъехав поближе к другу, помешал ему.
– Я не склонен жалеть леди Елену, – заявил Перрис. – Шарма и грациозности ей не занимать. Я нахожу ее милой и весьма жизнерадостной. Признаться, ваше замечание, Малис, меня удивило. Не понимаю, с какой стати вы назвали ее бедняжкой!
Реплика Перриса прозвучала как вызов. Уильям не мигая смотрел на Малиса. Старик, откашлявшись, пожал плечами.
– Ну… да… в общем. Ваша матушка захворала и слегла, – произнес Гамильтон. – Она так и не спустилась поприветствовать гостей.
– Должно быть, ее знобило, – произнес Уильям.
Он прекрасно знал, почему его мать осталась в своих покоях. Пожалуй, и для Малиса это не было секретом. Леди Эмма просто не выносила даже редких визитов Гамильтона в Рукхоуп.
– Катарина – просто красотка, – сказал Малис, – напоминает мне ее мать в таком же возрасте.
– Да, – порывисто кивнул Уильям. – Вы сказали, что прибыли сюда по официальному делу короны. А почему не послали гонца?
– Мадам вдовствующая королева шлет вам свои личные пожелания всего наилучшего, – сообщил ему Перрис.
Уильям изумленно на него уставился. Он уже несколько месяцев избегал появляться при королевском дворе. Все это время он ничуть не сомневался в том, что Мария де Гиз, вдова короля Якова, забыла о его существовании так же основательно, как и другие.
– Она пожелала, чтобы именно я доставил написанное ею собственноручно письмо.
Перрис потянулся к своему дублету и вынул оттуда сложенный лист пергамента, скрепленный красной восковой печатью.
Уильям настороженно принял письмо из рук друга, гадая, к добру оно или к худу.
– Я сказал ей, что у нас с вами осталось неулаженным общее дело, поэтому я найду вас и заодно передам приглашение, – добавил Малис. – А еще мне хотелось повидать внучку.
– Мадам желает немедленно видеть тебя во дворце Линлитгоу[22], – произнес Перрис.
Уильям