Кляйн сделал шаг вперед. Охранник направил луч фонаря прямо ему в глаза. Кляйн сделал еще шаг, услышал шорох и щелчок, и охранник быстро посветил на себя, чтобы показать на культе какой-то металлический протез со стволом.
– Я думал, протезы осуждаются, – сказал Кляйн.
– Пользоваться мы ими не любим, – согласился охранник. – Но когда приходится – пользуемся.
– А если я где-нибудь перелезу через забор.
– Милости прошу. Уверен, рано или поздно мы вас поймаем.
Кляйн кивнул, отвернулся, собираясь уходить.
– Очень приятно было встретиться, мистер Кляйн, – сказал охранник. – Если будут новые вопросы, не стесняйтесь спрашивать.
Гуса и Рамси он нашел в баре уже пьяными, особенно Рамси, который пил виски через соломинку. Гус все повторял, что ему нельзя налегать, что алкоголь разжижает кровь, а потом опрокидывал рюмку за рюмкой. Они повеселели, когда заприметили Кляйна, похлопали его по спине обрубками.
– Выпьете? – спросил Рамси.
Кляйн кивнул. Рамси подозвал бармена.
– Налей-ка моему другу, – сказал он.
– Самоприжигателю.
– Слухи быстро разносятся, – сказал Рамси.
– Скажи, – начал Гус заплетающимся языком, – когда будут женщины?
– В десять, – сказал бармен. – Я уже говорил. В десять.
– Выпьете? – спросил Кляйна Рамси.
– Мне уже наливают, – сказал Кляйн.
– Черт, – сказал Рамси. – Я сам хотел вам заказать.
– Ты и заказал, – ответил Кляйн.
– Чего? – переспросил Рамси. – Чего?
– Забудь, – ответил Кляйн.
– Чтоб вы знали, – сказал Рамси, – следующий – за мой счет.
Кляйн улыбнулся.
– Итак, – сказал Гус, ссутулившись над стаканом. – Как идет расследование?
– Не идет.
– Нет? – спросил Гус. – Ощнь плохо.
– Хотите послушать? – спросил Кляйн.
– Про что? – уточнил Рамси.
– Про расследование, – сказал Кляйн. Бармен поставил стакан на стойку. Кляйн подхватил его левой рукой и отпил.
– О нет, – сказал Рамси. – Гусу ничего говорить нельзя.
– Это еще почему? – спросил Гус. – Это еще почему?
– Гус – однушка, – ответил Рамси. – Не будем привлекать однушек.
– Я был однушкой, – возразил Кляйн. – И меня привлекли.
– Я не однушка. – Гус поднял руку. – Больше нет.
– И все равно, – сказал Рамси. – Ты мелкая сошка. Ты тот, кто ты есть, и мы тебя любим, но ты мелкая сошка.
– Да ничего, Рамси, – сказал Кляйн. – Можешь мне поверить.
– Просто, по-моему…
– Рамси, – сказал Кляйн. – Поверь мне и послушай.
Рамси открыл рот, снова закрыл.
– Элайн мертв, – сказал Кляйн.
– Элайн мертв? – переспросил Рамси, поднимая голос.
– Разве это возможно? – засуетился Гус. – Как это возможно?
– Или нет, – сказал Кляйн. – Может, и нет.
– Ну, –