Ильф и Петров все наврали.
Семь цветов радуги от васи
Первый цвет – коричневый.
Парк «Сокольники». Чебуречная.
Ах, какие были чебуречки, да с обжигающим бульончиком внутри! На них коричневые пузырьки.
Второй цвет – бурый.
Портвейн в стакане из-под кофе там же. Куплен из-под полы у Нинки по кличке Сиська в винном на углу улицы Короленко. Портвейн какой-то бурый.
Третий цвет – типографский.
Пивко в лужниковской «Шайбе». Воблочка с жирной икрой, непременно завернутая в газету «Социалистическая индустрия» с наполовину отгаданным кроссвордом.
Автор балета «Конек-Горбунок» – пять букв по горизонтали.
Газетка пахнет типографской краской, аж через рыбу.
Четвертый цвет – серый.
И опять портвешок в бумажных стаканчиках там же. Надо было ставить сразу два, иначе протекало. Бумажные стаканчики какие-то серые.
Пятый цвет – медный.
Пиво на стадионе перед игрой. Душка-буфетчик, цена на пиво у него меняется в зависимости от стадии твоего опьянения. Ты ему медь, он тебе пиво.
Шестой цвет – черный.
Снова портвейн «Алиготе», его разливает незнакомый мужик прямо из внутреннего кармана черного пальто. Он тоже болеет за «Спартак».
Седьмой цвет – медовый.
Водчонка из горла – презент от «старших товарищей» прямо на секторе Восточной трибуны. Чтобы жизнь медом не казалась.
«Спартак» – «Гаага». Нехолодная осень 72-го
На первой игре был на стадионе, поэтому помню лучше.
Бабье лето, погода отличная.
Над «Лужей» запах горелых торфяников.
Программка, взятая с боем у ополоумевшего старика-пенсионера, греет душу и карман, включая табаш от перепродажи тут же на месте.
На секторе очередной реверанс в сторону Бахуса.
«Московскую» или «коленвал» добрые дяди подливали прямо в пивко.
– Пей, сынок, привыкай к трапезе нашей.
Из закуски – одна карамелька на троих, с повидлом внутри.
Голландцы все были при модных прическах а-ля «шведский мальчик».
Держались манерно, перед игрой жевали чуинггам, который, ничтоже сумняшеся, по-хамски сплевывали прямо под ноги Мише Булгакову.
Он им и вкатил голешник.
Женя Ловчев вырезал диагональку на угол вратарской, и Миша в своем стиле протолкнул мяч в ворота мимо гориллообразного детины-вратаря с лицом олигофрена.
В конце игры судья-педераст отменил чистый гол Виталика Мирзоева по одной известной только ему причине.
Ответка была через две недели.
Трансляция в одиннадцать вечера по Центральному телевидению, а другого тогда не было.
Озеров надрывно-истерическим голосом нагнетал так, как будто бы опять Фил Эспозито и Сан Палыч Рагулин били друг другу морду лица, только с еще большим остервенением.
– Нам такой хоккей не нужен!!!
Вроде послышалось мне.
«Спартак»