Оттавио был младшим сыном своего отца и наследства ожидал скудного, ибо земли и замок были завещаны его старшему брату, Витторе.
Графу Кампано, человеку недалекому, но практичному, вообще не слишком повезло с наследниками. Он жаждал передать родовое гнездо в такие же крепкие и надежные руки, как его собственные, однако ни один из двоих его сыновей ничуть не походил на родителя.
Витторе, хоть и был миролюбивым домоседом, охотно вникавшим в хозяйственные дела, жил в каком-то собственном странноватом мирке. В детстве он смотрел вокруг восторженными глазами щенка, впервые выпущенного из корзины на двор. Научившись ездить верхом, часто пропадал по деревням, без всякого чванства водил дружбу с крестьянами, особенно тяготея к обществу сельской знахарки и подолгу расспрашивая о премудростях ее хитрого ремесла. Он был улыбчив, добродушен, обожал все живое, от дорогих коней и до шелудивых кошек, еще подростком мог часами рассказывать сказки детям прислуги и несомненно казался бы слегка тронутым, если бы кто-то вообще взялся судить его, всеобщего любимца и безотказного покровителя.
Забияка же Оттавио отличался буйным нравом, любовью к турнирам и охотам и неодолимой тягой к авантюре. Нимало не тяготея к учению, он был замечательно ловок и лучезарно обаятелен. Несмотря на сумасбродство, Оттавио не был ни жесток, ни излишне честолюбив, но не умел ни часа усидеть на месте, имел в ладони дыру, сквозь которую утекали любые оказавшиеся в руке деньги, и сам во всеуслышание заявлял, что безмерно счастлив был младшим братом, поскольку за хозяйственными гроссбухами через полгода захворал бы чахоткой и умер.
А посему раздора из-за наследства не приключилось. Сразу после смерти отца Оттавио забрал причитающуюся ему долю, расцеловался с братом и исчез из родных краев.
Витторе же в самые короткие сроки показал окружающим, как резко может измениться человек, обретший свободу и власть. Нет, он и не думал притеснять крестьян, не ввел новых податей и ничем не обидел соседей. Новоиспеченный граф оставил замок в руках отцовского управляющего и на два года уехал за границу, откуда вернулся, привезя подводу старинных книг и четыре ящика причудливой стеклянной посуды, название которой любой благоразумный человек произносит, лишь осенив себя крестным знамением.
Не прошло и месяца, как по всей округе разнеслась весть – Витторе Кампано запродал душу, кому не след. Занялся алхимией, завел дружбу с чернокнижниками, не реже раза в месяц собирающимися к нему на шабаш,