Сейчас было видно, что он удивлен.
– Не нужно благодарить меня, мадемуазель. И я провожу вас, – сказал он таким твердым голосом, что стало ясно, что он аристократ высшего порядка и привык к тому, чтобы все немедленно подчинялись ему.
Лизи закусила губу, тайно желая позволить ему проводить себя домой.
– Я иду в Сент-Мэри, – соврала она. – Это как раз вниз по улице.
– Понятно. И все-таки я провожу вас и посмотрю, чтобы вы вошли в здание. Возражения не принимаются.
Лизи медлила, но его взгляд говорил ей, что у нее нет выбора, поэтому она взяла его за руку. Ее охватила новая волна дрожи, заставив забыть о страхах и беспокойствах. Она знала, что должна скромно опустить глаза, но не могла оторвать восторженного взгляда от его лица. Он был так красив – она никогда не видела мужчины красивее и привлекательнее. Она очень хотела ему об этом сказать – и еще о многом другом.
Он говорил очень мягко – почти соблазнительно.
– Ведите.
Она потупила взгляд, когда они не спеша пошли к монастырю.
– Извините. Просто… вы такой крас… такой добрый, – прошептала она, с трудом сдержав свои настоящие чувства.
Казалось, он удивился.
– Доброта имеет мало общего со спасением леди из беды. Любой джентльмен поступил бы точно так же.
– Я так не думаю, – ответила она, осмелившись посмотреть на него. – Не многие джентльмены смогли бы броситься в грязь, рискуя жизнью, чтобы спасти незнакомую женщину на улице.
– Значит, вы не очень высокого мнения о мужчинах? Но я не могу вас винить в этом, особенно после сегодняшнего дня.
Она пришла в глубокое волнение оттого, что разговаривала с ним.
– Мужчины со мной никогда раньше не обращались так хорошо, сэр. – Она помедлила, а потом решила говорить правду: – Честно признаться, многие мужчины даже не замечают меня. Я сомневаюсь, что меня кто-нибудь вообще спас бы, если бы вас не было здесь.
Он очень пристально посмотрел на нее:
– Тогда я сожалею, что с вами так плохо обращались в прошлом. Я не могу этого понять. В самом деле.
Неужели он только что сказал, что никогда бы не смог ее не заметить? Он был почти рыцарь.
– Вы такой галантный, такой добрый и смелый – и красивый, – пылко произнесла она. И, поняв, что сказала, смутилась.
Он тихо рассмеялся.
Лизи почувствовала, как горят ее щеки, и опустила взгляд.
Они медленно подошли к дверям монастыря. Повисло молчание. Лизи хотелось ударить себя за такое ребяческое поведение.
Он нарушил молчание, галантный, как и прежде.
– А вы храбрая женщина. Многие леди попросту растерялись бы, или у них началась бы истерика от такого приключения, – проговорил он, притворяясь, что не слышал ее лести.
– Слезами тут вряд ли поможешь, – сглотнула Лизи. Она бы расплакалась сейчас, подумалось ей. Они застыли у дверей, и она чувствовала, что он смотрит на нее. Она медленно подняла