на девушку – высокая, худенькая, тёмные кудрявые волосы, нос странной формы, явно нерусская. Сунул билет, получил деньги и побежал, на ходу стягивая плащ, становиться в очередь за «Дюшесом» и бутербродом с красной икрой. В театральном буфете всё казалось настолько вкусным, словно сроду ничего подобного не ел. Незнакомая девушка, купившая лишний билет, опять оказалась совсем рядом. Она стояла практически напротив, в руках у неё была маленькая старомодная сумочка, но в целом выглядела она более чем прилично, и сразу понятно, что из интеллигентной семьи. Зачем-то стал приглядываться, она заметила, покраснела, опустила голову и улыбнулась. Первое отделение молча рядом просидели, а в антракте уже свободно болтали, словно давно знают друг друга.

      Они начали встречаться. Летиция казалась ему по-своему интересной, и Пётр стал привыкать к её необычной внешности, хотя это была далеко не влюблённость. Когда она привела Петю знакомить с родителями, всё было предрешено. Он сделал ей предложение, и она согласилась. Похоже, они проскочили романтическую часть своих отношений и сразу перешли к привязанности и уважению.

      Летиция любила его, и он это чувствовал. Она окружила его заботой и вниманием. Спокойствие, да и размеренная жизнь в её доме делали Петра абсолютно счастливым. Он был убеждён, что именно такой и должна быть семейная жизнь, когда никто особо не вторгается в личное пространство, не тянет одеяло на себя, всё до точности правильно и предсказуемо. Порой ему казалось, что отсутствие детей не есть повод огорчаться. Как только он начинал думать о детях, перед глазами вставала картинка, как они однажды с Лютиком решили после боя курантов в новогоднюю ночь заехать к Толяну на бутылочку игристого, тот как раз с рейса вернулся. Его жена – милая бестолковая блондинка Верунчик – родила Машу, и ей было уже месяца три. Всё было спокойно, и ребёнок мирно сопел после очередного кормления, как вдруг начал истошно кричать, корча невыносимо страшные рожицы. Молодые родители что только не делали!

      – Газы! – обречённо, с извинениями изрёк Анатолий и стал убеждать Петра, что это дело временное и скоро всё пройдёт, максимум месяц, ну может, два.

      – Это пройдёт, зубы полезут! – без малейшего желания успокоить мужа изрекла Вера, прикладывая тёплую пелёнку к животику бедной страдалицы. Так они таскали её по очереди взад-вперёд по квартире, а Пете хотелось заткнуть чем-нибудь уши и не слышать эти душераздирающие вопли. Летиция, наоборот, принимала живейшее участие и даже пару раз нежно брала малышку на руки, прижимала к себе, и она странным образом затихала. Уже позже, когда следом у Толика родился сын и дети немного подросли, нет-нет да закрадывалась невинная зависть, и он представлял, как хорошо, придя с работы, повозиться с такими забавными карапузами, которые уже что-то понимают и как груши висят на шее у счастливого папаши.

      Вечный хаос в квартире друга потихоньку переходил в некое ощущение относительного порядка, во всяком случае, исчезало невероятное количество пелёнок и