Было непонятно, что надо взять в первую очередь, и он в растерянности слонялся по квартире, которая вдруг показалась огромной. Бросил в дорожную сумку бритвенный набор, зубную щётку, нижнее бельё, носки, пару рубах и два белоснежных халата, заботливо отутюженных Лютиком. В кабинете скопилось большое количество книг, каких-то мелочей, привычных и принадлежащих лично ему. Ничего не тронет, пусть всё остаётся на своих местах, как было всегда. Все эти вещи будут причинять боль, а её и так через край, осилить бы.
Ветер не собирался стихать, и было всё так же невыносимо холодно. Такси долго не приходило, и он, отчаявшись, хотел идти к метро, как вдруг увидел машину с шашечками на боку. Она направлялась прямиком к его парадной.
– Куда поедем? – прохрипел осипшим простуженным голосом водитель.
«Действительно… куда? Куда я поеду в такой час? К матери ни в коем случае!»
Он ей всё расскажет, но позже. Только не сейчас! Надо подготовить…
– Так куда едем, товарищ? – опять захрипел водила.
Он поедет к Танечке! Нет, не к Светлане, а именно к дочке: «Хочу увидеть её, пусть она уже и спит… Буду смотреть на неё спящую, думать и думать, как выстраивать свою новую жизнь. Со Светой и с дочкой. Или взять и сорваться к маме и врать Светлане, что ничего в его жизни не изменилось, и он всё так же с Лютиком проживает на канале Грибоедова… Бред какой!»
Светлана с порога поняла, что случилось. Его выгнали из дома… Просто взяли и вышвырнули! Она ликовала, но виду не подала и была сама любезность:
– Есть хочешь? Таня спит, не топай так. По-моему, опять ушки болят! Посмотришь завтра с утра. Заснуть не могла! Дотронешься до левого уха, и реветь начинает. Напасть какая-то, то одно, то другое! Не ребёнок, а болячка сплошная!
Петя с нежностью смотрел на крошечное создание. Танечка спала, свернувшись калачиком, смешно подперев ручкой пухлую щёчку и сложив домиком пухлые губки. Лоб был тёплый, и температуры явно не было. Уже хорошо! Может, и капельками обойдёмся, главное, чтобы горло чистое.
– Пошли на кухню, – Света потянула его за руку. – Вроде соседи утихомирились. Сегодня с одной сцепилась. Мерзкая старуха! Варит какие-то кости! Вонь стоит на весь дом. Сдохла бы уже, что ли, чем такое устраивать!
– Свет, ну что ты такое говоришь?!
– А что? Я-то почему должна страдать?! То не вылезает из норы, по месяцу не видно…
Он не пытался вникнуть, что она несёт, думал о своём. Стало совсем грустно – он скучал по своему дому и в первую очередь по Лютику. Любил ли он её так сильно, как сейчас?! Нет, никогда! Верить в то, что происходит, не хотелось, и настойчиво мнилось, что весь этот