Млеко, прическа, куры,
Был бы доволен вождь,
Вождь, как известно,
По звуку почти что вошь,
И лицо у него,
Как легкие
На сигаретной пачке,
Увидишь – сразу от страха сигаешь в родную рожь.
Нелестно вышло.
И хрен с ним.
С тачанки мы видели
Эти правительственные тачки.
Вообще у меня сезон кабачков.
Не тех, что на Пятницкой,
Там – заи, музон, —
Читай пивной путч, фашизм, —
Потом еще эти шоты.
Чувствуешь себя мальчиком
В винтажных тру дойче шортах,
А с утра изо рта
Сапоги вылезают,
Запах, как после секса в ватницкой.
Я ватники не люблю,
У меня, как я уже сказал, плодоовощной фетишизм:
Берешь кабачок,
Режешь,
Кладешь помидор —
Опять красное, лезет подспудная тема власти, —
В общем, кабачок приготовить нетрудно.
Главное, в духовной гармонии чеснок разделить на части,
Масла налить не скудно.
Задумываешься —
Допустим, хорошо ли, что этот ваш
Цветаевский золотой Людовик —
Монархический луидор,
Тьфу, что ж за, бля,
Опять все сгорело.
Хоть иди воруй новую партию
Задом наперед, как Меркурий.
В кармане, сами понимаете,
Два рубля,
Как сорока в дуду пропела.
А чего вы хотите?
Август.
Пустой месяц
Для тех, кто
Сошел
Чисто в белом в болото
С убойного корабля.
Кто там еще,
Господи, курит
На балконе —
Ах, да, это ж я.
Стою, выдыхаю дым
В неглиже —
Мать его, Серж Генсбур, —
Дым вокруг бело-синий,
Как роса над трясиной,
Дым – он, по сути, жатва, слеза, коса:
Срезает туманом
Дома,
Грили теней под листьями,
Девушек волоса,
Господи, как жарко,
Вот придумаю сейчас гризли —
Пусть рычит на улице,
Старушек пугает.
Слышите вопли? Це, меняясь в лице,
Издают они голоса,
Гризли зол, всюду сопли, из пакетов вываливается колбаса —
И так далее.
Так вот дым.
А из дыма —
Если бы кони
Потные, точно в масле сандаловом,
Или
Радости полоса,
Воспоминание,
Плотное, как кабачки,
И такое же мягкое, сально-влажное
Из-под грифа
«Легко ли быть молодым».
Вот представьте:
Жарко,
Хотя только май,
На ней сандалии,
Над ними ноги, загорелые, гладкие,
Над ногами – платьице прозрачное, бери и сразу снимай,
В модельных руках – кисточка,
Забор красит.
Так