Инспектор остался доволен ответной реакцией доктора. Вот теперь разговор был окончен.
Оставшись один, Марк Робертс остался стоять у окна. Из своего кабинета он видел другой берег Ист-Ривер: проржавевшие доки, бетон и сталь, гиганты портовых кранов – вечно в движении, тяжелые черные крюки раскачиваются из стороны в сторону. У берега сновали люди и машины, перетаскивали, перевозили, спускали на воду или поднимали на сушу. Фуры, разинув черные пасти, ждали свой груз. Проглотив его, плавно двигались с места и пускались в путь навстречу восходящему солнцу. Над Ист-Ривер свистел ветер. В заполненных цистернах, выстроенных в ряд у самой воды на другом берегу, гудело, будто в пчелином улье. Что-то скрипело и ухало, клацало и билось внутри. И Марк Робертс, стоя в своем кабинете на Норт-Бразер-Айленд, смотрел на материк и прислушивался к доносящимся оттуда звукам.
Институт Карпентера был его жизнью, делом, которому он посвятил каждую секунду своего существования. Убийство Тобиаса, несовершеннолетнего пациента, привлечет слишком много внимания к Институту, это вопрос времени. Времени, которое он умел ценить очень высоко. Доктор Робертс снял с себя белый халат, и в сердцах швырнул его на пол. Потом, хорошенько подумав, поднял его, осмотрел и аккуратно встряхнул. «В конце концов, еще неизвестно, чем закончится вся эта история», – с надеждой подумал он. Марк Робертс умел выкручиваться из самых сложных ситуаций. Может, получится и на этот раз.
Габи Хельгбауэр вышла на улицу, глубоко вдохнула наполненный запахом воды и деревьев воздух. Дождь все еще моросил. Сентябрьское небо, затянутое тучами, висело так низко, что, казалось, вот-вот обрушится на голову.
Шурша гравием, она дошла почти до самой реки, туда, где скрипучие опоры причала входили в воды Ист-Ривер. Зеленоватая вода пахла тиной, как всегда после бури, когда волны выносили на каменистый берег Норт-Бразер-Айленд водоросли и пустые бутылки.
Габи немного помедлила: во многом, что здесь произошло вчера, была ее вина. Не полностью. Но львиная доля ее личных промахов привела к тому, к чему привела. Тобиас умер на ее руках, не успев даже понять, что случилось. Теперь она шла на встречу к его убийце, чтобы обнять его и хоть немного утешить. Они будут плакать вместе, навзрыд, и не расцепят объятия, пока их насильно не растащат полицейские, поджидающие мальчика на катере.
Габи чувствовала, что ноги прирастают к земле, не слушаются. Вот оно, справа, под лиственницей, то место, где она держала тело Тобиаса на руках. А впереди, в сотне метров, доски причала, под которыми нашли его убийцу, съежившегося от ужаса, мокрого и замерзшего. Эти сто метров надо было как-то пройти, пересилив себя, стиснув зубы, зажмурив глаза. Габи ускорила шаг, маршируя одеревенелыми ногами. Полицейский катер раскачивался на воде, причал обдавало брызгами.
Время замедлилось. За минуту дождь прекратился,