Я быстро свернул в ближайший коридор и продолжил выжимать из себя всё, что мог, непередаваемо радуясь тому, что не замерзаю, но несколько тревожась, что сварюсь изнутри (так будет, если у меня отнимут назначение – ликра в венах просто вскипит), и да… теперь за мной точно гнался страшный демон (лично или с помощью наёмного персонала).
Мне следовало бежать из Храма. К счастью, я точно знал по крайней мере об одном поезде, в ближайшее время отбывавшем в мир. Тем более что я находил интересным его главного пассажира.
Довольно распространённым среди обывателей мифом является мысль, что у животных более острые, чем у механоидов, чувства: зрение и особенно нюх, но это вовсе не правда. На самом деле, обоняем мы почти так же, а видим хуже – цветов меньше, всё более тускло, но это обычно, а сейчас благодаря благословенной силе стресса я казался себе практически всесильным. От неуёмной жажды жизни я мог учуять и услышать практически всё.
И потому аромат крови не иначе как путеводной нитью пролёг для меня в пустых коридорах Храма. Он вёл меня не слишком извилистым путём, указав всего несколько поворотов. Путаясь в собственных лапах, я справился с ними и очень скоро выбежал на залитую солнцем платформу.
Оказавшись там, я аж присел от резкой смены обстановки – таким естественными стали мне казаться высокие галереи Храма и таким нарочито-бесполезным не содержащее никаких архитектурных изысков небо над головой. Дело чуть-чуть поправляли стеклянные навесы, протянутые над платформой, словно следы от вялой приливной волны на песке.
На перроне оказалось чисто и совершенно пустынно (раньше я вообще не представлял, что могут существовать на черной земле пустые вокзалы).
Впереди я увидел демона. Он как раз в наручниках и ошейнике совершенно спокойно входил в вагон в сопровождении нескольких механоидов в форме военных медиков. Стражники Крылатого легиона запечатали дверь, и поезд двинулся.
Выцветшие на бесконечных просторах пустошей грузовые вагоны неспешно стали набирать ход, думая разогнаться только после того, как минуют платформу. Я бросился вслед, выжимая из механических своих кошачьих лап, гораздо больше сил, чем в них вообще имелось. Поравнявшись с хвостом состава, я прыгнул, вытянувшись красиво, подобно струне, и… повис в воздухе, схваченный за шкирку.
Поезд ушел. Безнадежно, навсегда покинул вашего бедного хвостатого повествователя.
Женская рука повернула меня на сто восемьдесят градусов, так, чтобы особа, лишившая меня только что чудесной возможности продолжить карьерный рост, могла как следует разглядеть меня.
– Итак, – улыбнулась мне Кода, оценивая не слишком представительную