– Извини, – буркнул он. – Вот смотри, – он расчистил и заровнял сапогом землю перед костром, подбросил в него несколько колючих веток для большего освещения. – Мы с тобой здесь…
– Откуда знаешь? – Пирик жадно посмотрел на Ивана, будто тот ему сообщил что-то невероятное. – Почему тут?
– Я ничего не знаю. Но мы с тобой будем так считать, что мы с тобой сейчас сидим вот здесь. – Иван с надеждой выждал паузу. Пирик всё-таки не понимал. – Ладно. Мы были здесь, – он ткнул палочкой ниже, – а теперь идём вот в эту сторону… – Пирик готов был задать вновь свой вопрос, мол, откуда он это узнал, но Иван поторопился сказать: – Будем так считать. Тогда вот где-то здесь, – показал он на рисунке новой отметкой по ходу их движения, – находится ромт твоего отца, Уле… Твоего отца.
– Да, да, он там, – радостно подтвердил сын своего отца.
Но возможность показать точкой на земле их настоящее местонахождение, стрелкой, показывающей направление движения и следующей точкой, якобы, обозначившей расположение ромта Уленойка, его ошеломили. Он открыл рот от увиденного и услышанного и застыл в таком состоянии.
– Тогда, – продолжил Иван, усмехаясь произведённому эффекту на Пирика, – между нами и ромтом твоего отца находятся реки… Вот одна. – Он провёл извилистую линию. – Потом ещё две реки… Так и так. И ещё одна, на том берегу, которой, как раз и располагается ромт твоего отца. Так?
– Да, – одними губами прошептал Пирик. Глаза его округлились от ужаса. Он слегка отодвинулся от Ивана. – Ты знаешь?
– Что? – оторвался от своеобразной карты Иван и посмотрел на Пирика внимательно.
– Отец мой, Уленойк, тоже знает. Это… – и он как-то загадочно, поведя рукой на грубую карту, и на поблекшую вечернюю зарю, и на первые звёзды, добавил с придыханием: – Всё это знает.
Иван попытался разгадать, что из его объяснений вызвало такое поведение спутника.
– Что он знает?
– Он знает… Но и ты знаешь… это… – Он перешёл на язык ходоков: – Ты знаешь читать?
Пирик ждал ответа с волнением, у него подрагивали губы, язык жадно облизывал их. Он ждал.
– Знаю, – слегка пожал плечами Иван. – Но…
– И отец мой, Уленойк, знает.
– Откуда! – недоверчиво воскликнул Иван.
– Как откуда? От Анки! – уверенно и вдохновенно проговорил Пирик уже на своём наречии и отчего-то засмеялся, показав в красноватом свете костра ровные крепкие зубы. И целые.
Иван, может быть, и задумался бы, чего это Пирик вдруг стал смеяться, но ему почему-то показалось – Пирик уж слишком развеселился не к месту и времени, и его следовало вернуть к действительности.
– Скажи, сколько мы сегодня с тобой успели пройти?
Пирик, сгоняя с лица улыбку, повёл плечами.
– Что прошли, того уже нет, – заявил он авторитетно. – Зачем считать? Считать пройденное нельзя. Голова болеть будет.
– Не будет! Считать надо. Я тогда буду знать… Если я буду знать расстояние, то смогу