Отец Леклерка перебрался на работу и жительство в Ватикан и изучал католические манускрипты и теологические труды. Пять лет назад он поразил сына, в свои шестьдесят лет, без памяти влюбившись в молоденькую двадцатипятилетнюю сотрудницу. Как Пьер понял, та отвечала ему тем же и он, посмеиваясь, наблюдал их любовное воркованье. Никакими особыми женскими статями – он отметил это чисто автоматически, даже не задумываясь – Ирэн не отличалась. Ни высокого полного бюста, ни крутых бёдер, ни зовущих чувственных губ она не имела. Правда, насчёт бюста он не мог быть точно уверен, девушка одевалась в просторную бесформенную блузу, закрывавшую тело до шеи. Зато внизу всё было достаточно открыто: коротенькие шортики едва выглядывали из-под краёв блузы. Тонкие в лодыжках ноги отличались стройностью, ходила она обычно босиком. Всё это он отметил в свой первый приезд к ним, бросив на неё заинтересованный взгляд. К нему она относилась непринуждённо, с детской непосредственностью. Натурой она была весьма и весьма одарённой. С тем весёлым беспорядком, который она устроила в квартире отца, не могла справиться даже прилежная хозяйка. Наученный горьким опытом, Пьер, проведывая их, вначале заходил в продуктовый центр. Для того чтобы в современном мире оставаться вечером без крошки съестного, нужно было обладать поистине великим даром.
Католицизм наскучил отцу, и он решил вернуться к Древней Греции. В прошлом году Ирэн, сидя по-турецки на диване отца – она любила занимать такую позу, а широкий диван в переполненном книгами кабинете отца стал её любимым местом – поведала Пьеру об их ближайших планах.
– Мы поедем на Олимп и с помощью Проекций найдём трон Зевса, – из лексикона отца и его возлюбленной жены исчезло местоимение «я», они говорили только «мы». – Мы уже ведём переговоры с Римским бюро Проекций, следующим летом надеемся начать работы. Уж слишком громоздкое у них оборудование.
– Католический бог, – рассуждал отец, расхаживая по кабинету, обходя груды и стопы книг, – бог рабства и ханжества. То ли дело эллинские боги. Они, конечно, ещё те боги. Но при всей своей взбалмошности, вспышках жестокости и сластолюбия, они – боги свободных людей. Богини дарили свою любовь смертным мужчинам, а боги приходили к женщинам, и от этой любви рождались герои. Герои! А что мы видим у христиан? Жена да убоится мужа своего! Да почему ж она должна его бояться? Она должна его любить. А если не любит, не хочет его и вообще он ей противен, почему она должна ложиться с ним в постель и отдавать своё тело для наслаждений? Ф-фу! Какая мерзость, даже говорить об этом противно. Природа дала человеку в дар великую радость, которая вместе с разумом возвысила его над животным состоянием, а христианская