Сесилия. Дешевое остроумие! Счастливо оставаться, дорогая, мы еще увидимся.
Розалинда. Надеюсь, ведь ты моя единственная опора.
Сесилия уходит. Розалинда, закончив прическу, встает, напевая. Потом начинает танцевать перед зеркалом, на мягком ковре. Она смотрит не на свои ноги, а на глаза, смотрит внимательно, даже когда улыбается. Внезапно дверь отворяется рывком и снова захлопывается. Вошел Эмори, как всегда, очень спокойный и красивый. Секунда замешательства.
Он. Ох, простите! Я думал…
Она (с лучезарной улыбкой). Вы – Эмори Блейн?
Он (рассматривая ее). А вы – Розалинда?
Она. Я буду называть вас Эмори. Да вы входите, не бойтесь, мама сейчас придет… (едва слышно) к сожалению.
Он (оглядываясь по сторонам). Это для меня что-то новое.
Она. Это – «ничья земля».
Он. Это здесь вы… (Пауза.)
Она. Да, тут все мое. (Подходит к туалетному столу.) Вот видите – мои румяна, мой карандаш для бровей.
Он. Я не думал, что вы такая.
Она. А чего вы ждали?
Он. Я думал, вы… ну, как бы бесполая – играете в гольф, плаваете…
Она. А я этим и занимаюсь, только не в приемные часы.
Он. Приемные часы?
Она. От шести вечера до двух ночи. Ни минутой дольше.
Он. Я не прочь войти пайщиком в эту корпорацию.
Она. А это не корпорация – просто «Розалинда, компания с неограниченной ответственностью». Пятьдесят один процент акций, имя, стоимость фирмы и все прочее выражается в двадцать пять тысяч годового дохода.
Он (неодобрительно). Холодноватое, я бы сказал, начинание.
Она. Но вам от этого ни холодно, ни жарко, Эмори, верно? Когда я встречу человека, который за две недели не надоест мне до смерти, кое-что, возможно, изменится.
Он. Забавно, вы держитесь такой же точки зрения на мужчин, как я – на женщин.
Она. Я-то, понимаете, не типичная женщина… по складу ума.
Он (заинтригован). Продолжайте.
Она. Нет, лучше вы – вы продолжайте. Вы заставили меня заговорить о себе. А это против правил.
Он. Правил?
Она. Моих правил. Но вы… Ах, Эмори, я слышала, что вы – блестящий человек. Мои родные так много от вас ждут.
Он. Это вдохновляет!
Она. Алек говорит, что вы научили его думать. Это правда? Мне казалось, что на это никто не способен.
Он. Нет. На самом деле я очень заурядный. (Явно с расчетом, что это не будет принято всерьез.)
Она. Не верю.
Он. Я… я религиозен… я причастен к литературе, я… даже пишу стихи.
Она. Вольным стихом? Прелестно! (Декламирует.)
Деревья зеленые,
На деревьях поют птицы,
Девушка маленькими глотками пьет яд,
Птица улетает, девушка умирает.
Он (смеется). Нет, не такие.
Она (неожиданно). Вы мне нравитесь.
Он. Не надо.
Она. И такая скромность…
Он. Я вас боюсь.