Кафе, в котором собрались позавтракать Токарь и Нина, ничем не отличалось от всех прочих одиноких закусочных, разбросанных на обочинах десятков междугородних трасс, опутывающих огромную страну. То могло быть шоссе от Барнаула до Новосибирска, трасса Москва – Санкт-Петербург или дорога от Калуги до границы с Украиной: на экстерьер заведений и их внутреннее убранство это почти не влияло. Довольно было и того, что в них подавали более-менее сносную еду, которой вряд ли кто-то мог отравиться. С безразличием нарисованные вывески вяло зазывали голодных и усталых путников. И чем дальше от населённого пункта находились эти кафе, тем сильнее они внушали уверенность в том, что его владелец мало заинтересован в привлечении посетителей.
К слову, такое ведение бизнеса вызывало недоумение не у всех. Токарь, к примеру, был убеждён, что все подобные заведения открыты с одной лишь целью – отмывание денег, поэтому ждать высокого сервиса не приходилось. Самому Токарю было глубоко наплевать, где и чем набивать брюхо: за семнадцать лет лагерей его желудок научился переваривать такую дрянь, какой не кормят даже в столовых для нищих и бездомных. Но сейчас, войдя в закусочную вместе с Ниной, он недовольно сморщил нос и произнес:
– Ну и вонь. Надеюсь, хотя бы не потравимся, хе-хе.
Он сказал так не потому, что здешний запах показался ему вонью. Им овладело смущение. То обстоятельство, что вместе с ним в гадюшнике будет завтракать и Нина, заставляло его чувствовать неловкость. Ну почему он не подумал об этом раньше, когда решил остановиться поесть в такой вонючей дыре!
Невероятно красивая и элегантная, Нина, казалось, должна была немедленно выбежать вон отсюда на улицу, едва только её бархатной кожи коснулся липкий воздух, пропитавшийся запахом тушёной капусты и кислыми пивными парами. Впрочем, увидев, что ничего такого не произошло, Токарь немного успокоился, хотя всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке. Какая-то подростковая стыдливость сковывала его. Дурашливо обведя рукой всё помещение, он произнес шутливо-торжественным тоном:
– Выбирайте столик, мадмуазель!
Вслед за этим, будто только и дожидаясь сигнала для своего выхода, большая зелёная муха приземлилась Нине на переносицу. Девушка весело поморщилась, тряхнула головой и, улыбнувшись, сняла очки.
– Жрать хочу – не могу, – заявила она, садясь за первый попавшийся столик у окна.
Токарь опустился напротив.
– Ну и как тебе местечко? Небось, не привыкла есть в таких «ресторанах»? – спросил он и сразу же пожалел об этом: из-за дурацкого смущения фраза прозвучала язвительно.
Нина отсмотрела помещение.
Белые и красные пластиковые столики, такие же, какие стояли и на улице перед входом. Скатертью им служили разноцветные клеёнки, большинство из которых прожжены сигаретами, из-за чего походили на усеянную язвами кожу прокажённого. На стенах висели несколько картин – лесные пейзажи, посредственные и неуместные.