– Мне тоже пачку.
Буфетчик протянул Данилову коробку:
– На лошадок-с не желаете взглянуть?
В соседней комнате, огромной, без мебели, толпился народ. Кого здесь только не было: завсегдатаи скачек в модных, не потерявших лоска костюмах, дельцы, напуганные временем, шустрые карманники с Сенного рынка, спокойные налетчики.
Были здесь двое из банды Собана. Пришли рискнуть да погулять малость.
Данилов протолкнулся к огромному столу. Вот оно, «пти шво», – механические бега.
Крупье с истасканно-наглым лицом, с пробором, делящим редкие прилизанные волосы на две части, выкрикнул:
– Ставок больше нет! – Нажал рычаг, и побежали четыре лошадки вдоль стола. Круг, еще, финиш.
– Первым пришел рысак под номером три. Получите ваш выигрыш, господин. – Крупье лопаткой подвинул груду денег к человеку в сером костюме.
– Позвольте. – Данилов протолкнулся к столу, бросил пачку денег: – На все.
– Ваш номер, сударь? Сколько ударов будете делать?
– Двойка. Играю дважды.
– Делайте ставки, господа, банк богатый.
Посыпались на стол деньги.
– Третий.
– Третий.
– Второй.
– Двойка.
– Игра сделана, ставок больше нет.
Крупье вновь пустил лошадок.
Круг. Еще один. На последнем вырвалась вперед черная лошадка с единицей, написанной на крупе.
– Выиграло заведение. – Крупье сгреб ставки в ящик. – Желаете еще? – Он посмотрел на Данилова, улыбаясь нагловато-вежливо.
Данилов стянул с пальца перстень.
– Примете?
Из-за спины крупье возник человек, стремительно глянул на перстень, что-то шепнул крупье.
– Примем.
Крупье положил перстень рядом с пачкой денег.
А люди делали ставки, кидали деньги, дышали тяжело и азартно.
– Ваш номер, не спите, юноша! – усмехнулся крупье.
– Двойка.
– Вы фаталист. Ставок больше нет.
Лошади побежали, а серая с двойкой, так приглянувшаяся Данилову, словно услышав и поняв его, бойко взяла с места. И первой прибежала к финишу. Крупье лопаточкой подвинул Ивану перстень и кучу денег.
– Больше не будете играть?
– Нет.
– Заведение желает вам приятно провести время.
Никогда Данилов за свои восемнадцать не держал в руках столько денег.
Да что там не держал. Не видел просто. Он и вынес их в буфетную комом.
– Олежка! – воскликнула Нина. – Золотце! Как я рада.
Данилов бросил деньги на стол, начал складывать.
К Нине подошел вертлявый черный парень в коричневой пиджачной паре:
– Так как же, барышня, не желаете испытать…
Данилов взял его за лацканы:
– Жить не надоело?
– Пусти! – рванулся вертлявый, но рука, державшая его, была не по годам сильной, затрещал пиджак.
Подскочил буфетчик:
– У