Шериф замешкался. Он углядел в происходящем возможность для электрострелка выйти живым из этой передряги. Но пока ещё не знал, каким именно образом.
Палач посмотрел на банкира, будто спрашивая глазами: «Ну, и что делать?». Тот кивнул, мол, руби. Но секира неподвижно застыла на месте. Исполнитель наказаний не мог сдвинуть её ни на миллиметр. Тогда он разжал ладони, а громоздкое оружие продолжило висеть в воздухе. Чудеса, да и только. Барон красного щита с недоумением взирал на палача, но тот лишь пожал плечами. Мол, я сделал, что мог, а это выше моих сил, поэтому я умываю руки.
– Вы ещё успеете убить этого славного человека, – продолжал тем временем вещать робот в голову каждого из собравшихся на площади, – но у меня есть деловое предложение по его выкупу, от которого вы не сможете отказаться.
Барон Зигмунд скривился.
– Какие ещё предложения? – пробурчал он себе под нос. – Сейчас я со всеми вами разберусь.
Но не успел он и глазом моргнуть, как странный робот, стремглав рванувшийся к нему, забрался на одного из телохранителей и склонился к самому уху банкира.
– Взять его, – прошипел барон.
– К сожалению, они ничего не могут сделать, – ответил ему механический голос.
И, правда, все телохранители барона замерли в тех позах, в которых стояли за мгновение до рывка паука, и не могли пошевелить ни единым мускулом, как и те двое полицейских перед замком. Разница заключалась лишь в том, что эти могучие парни не были скованны паутиной; их держала невидимая сила. И только глаза этих бравых и неустрашимых раньше мужчин выдавали их внутренние терзания. Впервые они оказались совершенно бессильны в тот момент, когда шефу грозила опасность. Особенно много страха было в глазах того, на ком сейчас, как на вычурной подставке восседал непрошеный гость.
Шарлин и Эдгар тем временем уже достигли помостов, стоящих друг напротив друга, и присоединились к пауку, встав перед банкиром. Актриса хорошо знала этого старого прощелыгу, и, по её мнению, ему гораздо более шло звание паука, чем их новому знакомому.
Барон Зигмунд, увидев женщину, поднял брови, выражая удивление.
– А Вы что здесь делаете со всем этим сбродом, красавица моя? – спросил он.
– Да, так, помогаю им спасти одного хорошего человека.
– Это он что ли хороший? – банкир кивнул головой в сторону Арнольда.
– Ну, если это его Вы только что пытались убить, значит, – он.
– Да, чтобы Вы знали, этот «хороший» в кавычках человек пытался обокрасть меня, воспользовавшись моей добротой и природным доверием к людям.
– О, не смешите меня, Зигмунд. Вы никогда не страдали ни доверием, ни добротой, всё это чуждые Вам переживания.
– Так, или иначе, но я прошу убрать это, – он указал