Дальше случилось кое-что ужасное. Когда дракон перелетал через холмы, окружающие Гиблое Место, Дождинка не на шутку перепугалась при виде открывшейся ей безобразной картины. Прежде живописный идиллический пейзаж был безжалостно изуродован неизвестной силой. Глубокие черные ямы обезобразили цветочное поле, словно его сплошь изрыли гигантские кроты. Само же дерево, о котором принцесса тщательно заботилась, накренилось вбок. Листва его пожухла и местами осыпалась, обнажив голые ветви.
Спрыгнув с приземлившегося Огнегора, девочка помчалась к дереву, разбрызгивая слезы. Упала у его корней, обняв покореженный ствол, и разрыдалась. Подошел Лучезар, принявший человеческий облик. Вздохнул озадаченно и сердито:
– Какой злодей тут все это натворил?!
– Деревце мое, бедное деревце! – горевала принцесса. – Что за беда стряслась с тобой? Кто же тебя так обидел?
– Слезами горю не поможешь, – пробормотал Лучезар неуверенно, подумав, что если Дождинка еще пару часов прорыдает, то, возможно, ливень не понадобится. Принцесса сердито вытерла мокрое лицо рукавом.
– Ты прав. Что теперь реветь? Только время зря теряем. Полить все-таки надо, вдруг поможет. А потом отправимся искать Благовея. Он должен знать, что произошло.
С помощью магических заклинаний принцесса вызвала дождь, как делала это множество раз. Тучи слушались ее беспрекословно, быстро затянув небо над Гиблым Местом. Листва у поврежденного дерева в самом деле ожила, поникшие листочки поднялись и радостно зашелестели под дождевыми струями. Дождинка и Лучезар набросили плащи с капюшонами и стояли под дождем в ожидании, когда влага напитает высохшую землю. Когда дождь закончился, решено было облететь Звездный вулкан вокруг. Может быть, Благовей еще найдется, надеялись оба. Пикник на цветочной поляне отменялся.
Приблизившись к самому подножию замершего вулкана, Дождинка вдруг заметила вдали валявшийся на земле темно-синий плащ волшебника, узнав его по сверкавшим на солнце серебристым звездам.
– Немного вперед и приземляйся! – крикнула она Огнегору, который, хотя сам ничего сказать в драконьем облике не мог, а человеческую речь понимал, и сразу направился к находке. Но разглядев то, что вначале