Беатрикс важно кивнула, не хуже Девочки.
– Я рада за тебя, старуха. – Просто сказала она, взглядывая на потревоженные часы. – Вот уже девять минут душа господина Монтаржи спускается вглубь Ада. Дьявол, братец, смотри, не выпусти её. Это – ценная душа.
Бэт ласково потрепала себя по животу.
– Масюсик, ты не сердишься, что у тебя такая свирепая мама?
Она потянула руку Александры к «масюсику» и внезапно вскрикнула. Весело прошептала:
– Ой, Лиска, это – Девочка. Она сама сказала. Вот сейчас.
Обе они довольно долго подлизывались к Девочке. Потом Бэт сжала руку Александры. Та вопросительно подняла глаза, и Бэт взглядом указала ей на Розовое Платье.
– Ну, что? Будем обещания исполнять? Перед лицом новой Девочки?
Александра смотрела на платье, взяв себя за подбородок. Беатрикс поднесла её руку к своим губам.
– Слабо? – Бэт куснула тёплые пальцы Александры.
Укушенная выдернула руку и повернула к ней лицо, продолжая есть глазами Платье. Их взгляды встретились, как то, что имеет осязаемую природу, а взаимные улыбки были искренние и ласковые.
Александра во всю глотку завопила:
– Чёртик! – Сжала кулаки и дико взвыла, будто зовёт уже давно. – Чё-о-о-ортик!
Тот холодно ответил:
– Я туточи, мэм, вы просто не приметили.
Последовало приказание:
– Затопи камин.
– Я извиняюсь. – Не меняя интонации, почтительнейше отозвался слуга. – На всякий случай, ежли вы отвлеклись… Июль у нас.
Александра схватилась за ливрейный загривок, сгребла, свободной рукою приоткрыла дверь и швырнула Чёртика в проём, немного не добросив. Сказала хрипло:
– Камин.
Беатрикс хрустально подтвердила:
– Делай, что тебе велит твоя госпожа, мальчик.
Чёртик, не торопясь, встал, вздохнул, как очень взрослый перезревший человек.
– Бу сделано. – Проворчал он.
Александра тем временем яростно ухватила себя между лопатками, сдирая чёрное платье.
Треск.
Чёртик глянул боком, сухо… вышел. Его протяжный вопль донёсся до оставшихся в комнате отчётливо:
– Угля-я! Эй. Угля-я-я госпоже!
Александра обрывала платье со всех сторон. Она изгибалась и вилась, как некто, укушенный тарантулом, о чём так хорошо сказано в эпиграфе к рассказу о Золотом Жуке. Беатрикс стояла молча, сложив руки и разглядывая Розовое Платье так, будто впервые его видела. Время от времени поглядывала она и на Александру, которая уже ободрала платье на себе огромными лоскутами, выдирая их клоками по живому. В дырья светилось тело.
Обрывки Александра сминала в кулаках, топтала и раскидывала по всей комнате. Прорычала:
– Чёрненькое… платьице…
Она