Матильда идёт посередине, Мария и Якоб по краям. Трое молодых людей болтают обо всём и обо всех, ни о ком и ни о чём, это совершенно не важно. Говорят в основном девушки. Якоб лишь время от времени издаёт возгласы – то удивления, то одобрения. Девушкам это нравится. Они находят, что приятно поговорить с человеком, который так скуп на слова. Кстати, Якоб не настолько уж и разучился говорить, время от времени и он произносит что-то внятное. Он может сказать всё, что хочет, ему лишь требуется время, чтобы подобрать все нужные слова и выстроить их в правильном порядке.
Марии нравится его голос, хрипловатый и неразработанный. Когда он говорит, у неё мороз пробегает по коже. Ему нравится бархатный взгляд её тёмных глаз из-под густых ресниц и белый изгиб её декольте. Боже мой, её декольте.
Через несколько минут Матильда вспоминает, что она обещала дядюшке приготовить цветочные венки для вечернего богослужения. Ей, к сожалению, надо сейчас же домой, но остальные двое обязательно должны пойти за орехами в Пасторский лесок, Матильда непременно к ним присоединится, как только сделает свою работу; а если нет, то пусть Мария и Якоб её не ждут, а делают что наметили, а увидятся они потом в воскресенье перед началом литургии.
В тот вечер богатый крестьянин сел ужинать как всегда во главе стола, рядом с ним его супруга и пустолицые детишки, дальше сидели батраки и прислуга. Только место Марии пустовало. Крестьянин кипел от ярости, потому что уже знал, в чём дело, хотя и не хотел его признавать. Он ударил ложкой по столу и проорал, что Марию надо искать; пока её не приведут, никто не притронется к овсяной каше.
На подворье её не нашли, и крестьянин разослал всех в разные концы. Сам он потопал к дому приходского священника, чтобы спросить у Матильды. Та правдиво ответила, что в последний раз видела Марию на дороге в Пасторский лесок перед тем, как ей пришлось вернуться ради венков для службы, и заверила – уже не так правдиво, – что понятия не имеет, где Мария задержалась.
Правда же была такова, что Мария и Якоб, попрощавшись с Матильдой, хотя и продолжили путь в Пасторский лесок, но там не стали терять время на сбор орехов, а свернули круто на восток и под прикрытием подлеска, через холмы, рука об руку пошли ко входу в расщелину, которая вела вдоль Яунского ручья к вершинам гор.
Было уже далеко за полночь, когда они добрались до пастушьей хижины. Якоб развёл огонь в камине, поставил на стол кувшин родниковой воды с двумя стаканами, потом протянул Марии хлеб, вяленое мясо и сыр и приготовил ей постель, потому что она сильно устала от долгого перехода. Сам он заночевал снаружи. Стояла ясная звёздная ночь, вдали скрежетали ледники. Но незадолго перед рассветом, когда сильно похолодало, он вошёл в хижину и прилёг к Марии. Она приподняла своё одеяло и укрыла его, а он взял своё одеяло и укрыл её.
На следующее утро он разбудил её горячим мятным чаем, который подсластил