Как анализ снов иногда приводил к неожиданным открытиям, которых ни пациент, ни сам Фрейд не могли бы вообразить, так и просьба обследовать с помощью своего метода нескольких высокопоставленных прелатов разрушила все предположения Фрейда. Внезапно он представил себе, как жена Марта толкает его локтем, подсказывая: прими поручение, денег, полученных за него, семье хватит надолго. Но Фрейд, хотя предложение было лестным – и не только в смысле денег, запутался в целом клубке сомнений и недоумений. В первую очередь, он спросил себя: могут ли ассоциации идей, гипноз или анализ сновидений чем-то помочь при расследовании преступления.
Одновременно он удивлялся тому, что никогда раньше не думал о таком их применении. Ему теперь было очевидно или, по меньшей мере, ясно, что, копая в побуждениях, желаниях и ограничениях, которые человеческий ум создает в глубине своего сознания, можно выпустить наружу преступные или вредоносные склонности – или то, что противоположно им. Значит, работу психотерапевта можно считать подобной работе чиновника, который ведет расследование.
Ему случалось проверять, способен ли пациент на преступления, но не выяснять, совершил ли он уже преступление. А изучая причины более или менее патологических поступков, навязчивых идей, страхов или паранойи, расследователь, несомненно, соберет гораздо больше информации, чем при обычном допросе. Возможно, она не позволит установить чью-то невиновность или виновность, но приведет к обнаружению ряда согласованных между собой признаков, которые направят расследование в ту или иную сторону.
Правда, может пострадать его престиж профессионала, если станет известно, что уважаемый профессор Зигмунд Фрейд пренебрег пациентами и научной работой, чтобы заняться расследованием как обычный полицейский инспектор. Но от него требуют полной секретности, значит, ни одной из двух сторон не будет позволено распространять информацию о его участии.
И, вероятно, в еженедельную выплату входит и цена его молчания. Две тысячи лир – это восемь с лишним тысяч крон, его доход больше чем за три месяца; значит, будет логично послать к черту щепетильность. Однако в головоломке не хватало нескольких фрагментов, и Фрейд надеялся, что папа предоставит их ему.
– Ваше святейшество, вы позволите задать вам несколько вопросов? После этого я отброшу сомнения.
Легкий оттенок высокомерия в тоне его голоса, кажется, не заставил задуматься папу; наоборот, тот сложил ладони вместе и наклонился к нему.
– Почему именно я? – спросил Фрейд, встал и начал ходить взад-перед перед папой, словно маятник. – Вы знаете, что я еврей и что, к тому же, мои теории признаны не во всех европейских академических кругах.
– Дорогой