Это ж сколько успели сделать гэбэшники за те три часа, что прошли между изменением плана операции и отработкой мелочей – очень не мелких мелочей! – для обеспечения довольно авантюрного начинания. Ему-то казалось, главное – тихо войти. А там – раствориться в зелёнке, отловить пленного, аккуратно порасспросить… Обычный выход, только с заменой громкого захода на тихое проникновение под личиной бандитов Лысого.
Как же велика разница между обычной военной разведкой и разведкой ГБ! Холодок время от времени пробегал по кишкам: справятся ли они, обычные армейцы, с такой задачей? Тут ведь особый уровень оперативной работы под прикрытием. Чему его, армейского боевика, не учили.
Научили, правда, в охранном предприятии «Антей-М».
Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест. У них с Юрь Анатоличем, он же товарищ Злой, определённый опыт в этом деле есть. Да ещё в самом кубле – в Москве! Плюс у них Витька Еланчик, пластун уральский, который ввинтится в любую щель незамеченным. Будет лежать посреди голой степи под ногами у врагов, а те и не в курсе, что он тут есть. И напарник у него замечательный, с фантастической реакцией и с внешностью, просто созданной для работы под прикрытием! Шрек по внешности незабываем, но еще труднее предположить, что под нею таится умный и умелый диверсант, быстрый, сильный и хитрый, как медведь.
Шрек (и Злой вторым номером) были назначены на роль основных бандитов ещё в Луганске. Злой – потому что умел вести себя с той неуловимой криминальной грацией, которой отличаются люди, прошедшие школу российского (и украинского тоже, впрочем) беспредела. А то, что он настоящий опер, на лбу у него не написано.
А Шреку и уметь не надо было: в прошлой, довоенной жизни, он хвататнул настоящей бандитской «романтики», вытрясая «лишнее» из разных бизнесменов с подмоченной деловой историей. Иной раз в кубрике он делился воспоминаниями о своей полной приключений жизни, ни в чём, кажется, не раскаиваясь из содеянного. И кое-что из этих воспоминаний было, на вкус Кравченко… скажем прямо, неприемлемо.
«А что ты, командир, так смотришь? – однажды как-то прервался Вовка, заметив обращённый на себя жёсткий взгляд Алексея. – Ты не думай, ни одного трупа на мне нет. Христом Богом поклянусь. Кривой Рог, конечно, тот ещё зверинец, но вот лично у нас, начиная с босса, был принцип: честных не трогать. Вот да: по принципу. Хочешь верь, а хочешь – нет. И никакой мокрухи. Напугать до полусмерти – это да, это делали. Так ведь и трясли бизнесов, которые сами грабители были те ещё. А их мне, знаешь, как-то и сейчас не жалко, хотя давно отошёл от тех дел».
Безгрешных ангелов в подразделении вообще не было: война так или иначе окунает руки солдата в чужую кровь самым принудительным образом. Но одно дело – убивать эти самые вражеские приставки к оружию, как говорил Ященко. А другое – честного коммерса жечь паяльником за то, что честно заработанным не хочет с бандитами делиться…
Кравченко тогда взгляд свой выключил. Он и сам