В проходе показался надзиратель для штатной проверки.
– Ел когда-нибудь цветущий лук? – завопил ему Конан.
Надзиратель пошел дальше. Конан закричала ему в спину, удалявшуюся по проходу.
– Они рвут эти стебли, мнут их, жарят во фритюре. Черт, это что-то. Такого больше нигде не попробуешь. Это фирменное блюдо.
Мы проехали мимо ранчо. Я заметила качели из покрышки и купу мохнатых калифорнийских веерных пальм, также известных как крысиные пальмы, неофициального талисмана штата. Во дворе было объявление: «Изберем Критчли окружным прокурором округа Фресно». Изберем Критчли.
На левой полосе велись дорожные работы, и один рабочий держал знак, чтобы водители сбрасывали скорость и перестраивались вправо.
– Я твою рубашку сшила, уебок! – прокричал Конан в стекло.
Но рабочий ничего не услышал. Слышно было только нам.
– Лондон, потише, – сказал коп через микрофон.
– Мы в Васко шьем эту форму для дорожных рабочих. Вы поклейте отражатели.
Я стала замечать белые воздушные массы, проплывавшие мимо окон автобуса. Они плыли по всему шоссе. Они не падали сверху, а парили и кружились вдоль дороги.
Белые хлопья вылетали из грузовика впереди нас.
Я не могла понять, что везет грузовик, пока мы не обошли его, и тогда я увидела, что кузов заставлен рядами металлических клеток, в которых сидели индейки.
Им было так тесно, что их длинные шеи были согнуты. Ветер вырывал их перья, и они летели белыми хлопьями по шоссе. Был ноябрь. Эти индейки предназначались для Дня благодарения.
– Вы бы лучше проверили эту! – снова завопила Фернандес насчет своей соседки, кренившейся набок. – Эй!
Эта женщина была массивной. В ней могло быть три сотни фунтов. Она начала сползать с сиденья. Она сползала, пока не оказалась в скрюченном положении на полу в проходе. Возникло шевеление, люди стали шептаться и цокать.
– Вот это я называю вздремнуть, – сказал Конан. – В отключке. Хотел бы я так. Трудно мне устроиться с комфортом в транспортных автобусах.
– Эй! – взывала Фернандес через весь салон. – Вы должны навести тут порядок. У этой леди проблема.
Один из копов поднялся и пошел в заднюю часть. Он встал над женщиной, сползшей на пол, и завопил:
– Мэ-эм! Мэ-эм!
Когда это не подействовало, он ткнул ее в плечо концом армейского полусапога.
А затем завопил в переднюю часть:
– Не реагирует.
Они называют себя пенитенциарным персоналом. Настоящие копы считают тюремных надзирателей не копами, а неудачниками, стоящими в самом низу правоохранительной иерархии.
Тот, что сидел впереди, позвонил по телефону.
Второй хотел было вернуться вперед, но остановился и взглянул на Фернандес.
– Слышал,