Этой ночью ему было не до сна. Рана в левом бедре, полученная в Первой мировой войнепод Ле Баргюр, ему кажется более напоминающей, чем реальное его состояние – нарушение пищеварения, иногда сотрясавшее его. Отчего под наблюдением своего личного врача он принимал успокоительные и стимулирующие препараты. Но не этой ночью.
В голове витал масштабный, как считал рейхсканцлер Германии, план, который продвинет его еще дальше к востоку. Ему будет подвластна система, значимая папка, исчисляемая под кодовым названием ZI[1], пока еще с чистыми бланками в его кабинете, система, не требующая никаких законов самого мироздания.
Следующий шаг к местам группам АНЕНЕРБЕ позволит расширить поле поисков после взятия норвежских мест, где до Шпицбергена будет рукой подать. Стоит, считал арийский вождь, нации договориться со Сталиным, на чью снисходительность Гитлер еще до встречи с ним в октябре все же мало рассчитывал, поэтому название предполагаемого плана по захвату России стоит продумать сейчас, решил он. Все же, так как о лидере социалистического строя у негополного мнения как о человеке еще не сложилось, Гитлер не знал того, что у другого существовало мнение о западе взаимно, – оба лидера думали друг о друге, что они недалеки в политике.
В кабинете министра обороны рейха ВКВ[2] в десятом часу утра былони тускло, ни светло. Сверху свисала люстра небольших размеров, посередине стол из красного дерева для четырех персон, ковровая дорожка, все официально, с правой стороны, где стоял фюрер, на стене висел портрет самого Гитлера.
Напротив политической карты к стене был приставлена арка с полкой, под которой был сконструировано подобие недействующего камина, обнесенного решеткой-заборчиком. На полке стоял небольшой силуэт Гитлера и полуовальные часы, которые едва слышно отмеряли время.
Гитлер обернулся, когда в комнату зашел Геринг. Прикрыв неслышно дверь, отдал честь фюреру, тот ответил тем же приветствием, вскинув правую рук чуть выше головы.
– Мой фюрер, – министр вынул из-под мышки папку и направился к Гитлеру, – вот этот документ. Наши агенты в замке Старого города в Вильнюсе разыскали бумаги, принадлежавшие некогда литовскому князю, сохранившиеся в его библиотеке, я полагаю, тайной.
Фюрер, приняв папку, положил ее на полку с часами.
– Датируемые, – Геринг принял горделивую осанку, довольствуясь тем, что отличился в своем задании перед фюрером, – восемнадцатым веком. Надеюсь, это будет не последним приложением в папке ZI, мой фюрер.
Министр улыбнулся, отдал честь Гитлеру, шагнув в сторону, довольный выполненной работой. Гитлер, улыбаясь, поблагодарил офицера, пожав ему руку.
Он остановил Геринга, когда тот направился к двери.
– Кстати, Герман, я вот подумал, как вы считаете, в чем особый недостаток русской нации? – внезапно спросил Гитлер, задумавшись.
Главный фельдмаршал люфтваффе, хотяне знал, что ответить, все же отчаялся блеснуть соображениями перед лидером нации:
– Коммунистический строй, мой фюрер, – сказал он.
– Нет, дорогой Герман. Русские плохо оценивают свою историю и культуру. Да, вот еще, подберите на завтра сопровождение, я намечаю выехать в Берхтесгаден.
– Да, мой фюрер.
Оба нациста, отдав воинскую честь, расстались.
2009 год. Штат Вирджиния. По суетливым коридорам университетского колледжашел Андреас Фильчиган. Его предки были родом из Латвии. Фамилия по родословному древу изменилась, но ностальгия, проявившаяся у его родителей, по фамильной истории подтолкнула дать ему это имя вместо Пола.
Не задавшееся раннее утро: его любимый пес Кликс испоганил его новые ботинки. Дав некогда трещину в швах, один из старых полуботинок, надетых вместо новых, сквозил стопу. Спеша по дороге на работу, он случайно попал этой ногой в лужу и теперь испытывал неудобство от пронизывающего холодка в обуви. Второе его потрясение было в том, что, чтобы немного сместить влажную часть носка в более сухую, он сам того не заметил, как остановился перед дверью аудитории. И сделав никчемную попытку наладить неудобство, не успев сделать шаг вперед, бросил это бесполезное занятие – и тут жеврезался лбом во внезапно раскрывшуюся дверь аудитории. Одна из студенток, распахнув дверь, не знала, что за ней стоял Андреас.
– Ох, простите, вам не больно? – спросила она, прикрыв рот в изумлении, не зная, смеяться ей или посочувствовать педагогу.
– Нет, все нормально, – ответил Фильчиган, потирая лоб и слегка нос, так как этой части лица также немного досталось.
– Я, право, даже не знала, что за дверью кто-то находится, – девушка стала воспринимать ситуацию немного серьезней, гадая, не травмировала ли она его.
– Нет, все нормально, – повторился Андреас.
Стараясь заглушить неприятное ощущение, не ощутив крови, он с уверенностью убрал ладонь с лица. Девушка, также поняв, что не причинила особых страданий