–…когда собрание будет?– закончил он вопрос.– Хотелось бы еще послушать… и на вас посмотреть.
Катя скромно улыбнулась. «А ведь Гапон запросто мог ее предупредить!»– запоздало понял Марков.
– Собрание завтра, в пять вечера,– ответила она.– А на меня смотрите хоть сейчас.
– Уже насмотрелся,– ляпнул он. Понимая, что девушка может подумать не так, добавил.– Ведь смотреть на что-то красивое надо понемногу, чтобы с ума от красоты не сойти.
Катя улыбнулась еще шире, демонстрируя мелкие белые зубки. Понимая, что словарный запас иссякает, покрасневший от стыда и нелепых комплиментов Марков быстро попрощался. Он вышел из дома, заполненный одной идеей, одним стремлением: «Будет моей! Должна стать моей!»
Вернувшись к себе в комнатку, он закрыл дверь на хлипкий крючок и заглянул в чемодан. Внутри лежали кипы пустых печатных листов и одна-единственная, заполненная прокламация.
– Сто штук, значит?– Марков прочитал ее. Ему понравился стиль – агрессивный, напористый. Автор ловко вязал один аспект с другим: войну с длинным рабочим днем; бедность с буржуйской жадностью, и прочее.– Хорошо написано! Не иначе, сам Гапон руку приложил.
Заправив пустой лист в машинку, Марков за двадцать минут отпечатал копию. Вместе с ней он отправился в «Журавль», но Ильина не застал. «Похоже, он здесь только по вечерам обитает»,– решил Марков, и вернулся к себе.
Его машинка, периодически дублируя некоторые буквы, стучала до шести вечера. «Все, больше не могу»,– Марков устало отвалился от стола. За день он отпечатал, с постоянными перекурами и перерывами, всего двадцать семь штук. «Здесь печатный станок нужен,– подумал он.– А мне нужно пожрать».
Он снова вышел во двор, но в этот раз его путь лежал не в подвальную пивную, а в приличный трактир, расположенный на первом этаже дома.
Марков заказал картофеля с котлетами и водки. Он ел быстро и жадно, усиленно налегая на спиртное, и вскорости стал пьянеть. Не замечая, как вечер склоняется к ночи, Марков, постепенно заправляясь водкой, безостановочно думал – о своей прежней работе, о хитром лисе Ильине, о сдержанном Гапоне, о милой Кате… Время шло, а Марков, становясь тяжелее сознанием, путаясь в мыслях, решил, что так продолжаться не должно. Нужно сделать что-то – важное и срочное… вот только что?
Расплатившись, он кое-как вышел из трактира, над которым уже совсем стемнело.
Спускаясь в «Журавль», он чуть было не скатился кубарем. «Да пошел ты,– прошептал Марков.– Я тебе посыльный что ли?» Поднявшись по лестнице на четвереньках, он вернулся в трактир, тяжелым взглядом потребовал:
– Еще водки!
Опустошив небольшой графин и расплатившись, Марков побрел к тротуару. Теперь он знал, что нужно делать.
– Эй! Кучер!– махая руками, Марков выскочил на мостовую, почти под копыта