– Я закончила,– сказала женщина, подавая миску.
– Отлично,– Арцыбашев слил ее содержимое на сковородку. Снова поводил ею, чтобы получился блин.– Через две минуты переворачиваем…
Софья Петровна ахнула – сковородка в руке сына дрогнула, и мутно-желтый, воздушный блин взлетел в воздух, а потом шлепнулся на нее сырой стороной. Арцыбашев выключил плитку:
– Наливай кофе, только не крепкий. Посуда лежит…
– Я вижу,– Софья Петровна достала кофейную кружку.– А ей можно?– с сомнением добавила она.
–Другого выхода нет,– Арцыбашев, с помощью вилок, прямо на сковородке свернул блин рулетиком и переложил на узорчатую тарелку.
– Готово!
– Иди-ка сюда!– женщина тепло поцеловала сына в щеку.– Где ты только этому научился?
– Подсмотрел у повара,– скромно похвастал Арцыбашев.
– Я займусь сервировкой,– сказала довольная Софья Петровна.
– Не забудь кофе!
Когда готовое блюдо ожидало на столе, Арцыбашев вернулся на кухню.
– Сынок?
– Совсем забыл,– он пришел с еще одним блюдцем. На нем горкой лежала мелко нарезанная, свежая зелень. Взяв щепотку, он посыпал рулетик.
– Теперь все. Пора будить гостью.
Софья Петровна посерьезнела.
– Мне идти?– спросил Арцыбашев.
– Ты же помнишь вчерашний уговор?
– Помню,– доктор немного помрачнел. Он привел себя в порядок – застегнул рубашку, надел жилетку и пиджак. Женщина помогла ему завязать галстук, а потом бросилась ему на грудь:
– Прости меня, сынок… Ты был прав… Прокофий этот, будь он трижды проклят!..
– Что? Нахамил?! Угрожал?! Мама,– Арцыбашев схватил ее за плечи, отдирая от себя.– Что он сказал?!
– Да пьяный он был в усмерть! Наговорил много… про меня – мол, ведьма старая… про Нику… даже вспоминать не хочу!– плачуще сказала женщина.
– А ты вспомни,– процедил сквозь зубы доктор.– Что он сказал про мою дочь?
Софья Петровна, качая головой от ужаса, громко зашептала:
– Связалась Анна с чертом… чертовку родила… Пальцем в Нику тычет и орет: «Вижу рога прорезаются, хвост из-под юбки торчит!» Ника заплакала, а он хохотать стал… его оттуда насилу утащили…
«Совсем рехнулся,– понял Арцыбашев.– Теперь на свободе недолго пробудет. Я-то уж ему организую пансион в желтом доме».
– Успокойся, мама,– он ласково обнял ее и поцеловал в горячий затылок.– Я пойду к Нике, а ты приведи себя в порядок.
– Хорошо, сынок…
Арцыбашев вошел в детскую. Ночник выключен, шторы убраны. Девочка, в пестрой пижаме, лежала на кровати спиной к нему, рисуя пальчиком на стене что-то невидимое.
– Ника,– доктор подошел к