В ресторане столик критика находился достаточно далеко от нашего, и я не смог разглядеть цвет глаз Ваксса. Теперь выяснилось, что они темно-бордовые.
Хотя потом я часто думал о том моменте, не могу сказать наверняка, то ли я от неожиданности повернулся к критику, то ли Майло извернулся в моих руках, чтобы посмотреть, что заставило меня издать такой странный звук. Подозреваю, мы оба внесли свою лепту.
И струя мальчика по высокой дуге полилась на кафельный пол.
Для человека, сложенного, как бетонный блок, Ваксс проявил удивительную прыткость. Проворно отступил назад, и его серые туфли остались абсолютно сухими.
– Извините, извините, извините, – залепетал я и вновь развернул Майло к писсуару.
Ваксс молча переступил через лужу, подошел к раковине, начал мыть руки.
– Он – маленький, – оправдывался я. – Мне приходится его поднимать.
Хотя Ваксс не отреагировал, я чувствовал (может, мне только казалось, что чувствую) спиной его взгляд: он наблюдал за мной, глядя в зеркало над раковиной.
С моими продолжающимися извинениями убежденность Ваксса в том, что я использовал Майло как водяной пистолет, могла только расти. Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать.
– Ничего подобного раньше не случалось. Если бы он попал в вас, я бы оплатил счет химчистки.
Ваксс вытащил из контейнера бумажное полотенце.
Закончив процесс, Майло засмеялся.
– Он – хороший мальчик, – заверил я критика. – Он спас собаку от эвтаназии.
В ответ донеслось только шуршание бумаги: Ваксс вытирал руки.
Хотя по уровню знаний Майло уже мог учиться в колледже, выглядел он как шестилетка. А шестилетние мальчики начинают смеяться, если на кого-то написали или кто-то пукнул.
– Я стряхнул последнюю каплю и застегнул «молнию», папа, – отсмеявшись, доложил Майло. – Ты можешь меня опустить.
Скрип петель подсказал, что Ваксс открыл дверь в коридор.
Поставив Майло на пол, я повернулся к двери.
Оставалось надеяться, что Ваксс не узнал меня по фотографии на суперобложке.
Знаменитый критик смотрел на меня. Произнес одно слово, а потом отбыл.
Он меня узнал, двух мнений тут быть не могло.
Вытерев лужу Майло бумажными полотенцами, я вымыл руки над раковиной. Поднял Майло, чтобы он проделал то же самое.
– Почти оросил его, – заметил Майло.
– Тут нечем гордиться. Перестань смеяться.
Когда мы вернулись в ресторан, Ширман Ваксс вновь сидел за своим столиком. Официант как раз подавал ему главное блюдо.
Ваксс в нашу сторону не смотрел. Решил полностью нас игнорировать.
Когда мы проходили мимо его столика, я разглядел приспособление, в котором крепилась книга, очень хитрое, но зловещего вида. Критик словно распинал книгу… и ее автора.
Снаружи нас ждала вторая половина ноябрьского дня: теплая, безветренная, приглашающая.