– Уже почти всех перевезли, – добавил другой.
– Думали, ты сбежал, – сказал третий.
– Не обращайте внимания, – отозвался Стейнер. Все чувства будто онемели, поэтому и ответ вышел недостаточно язвительным.
– Что, язык проглотил? – осклабился мясник Хокон.
Люди шарахались от юноши, будто боялись заразиться колдовством. Мужчины, женщины, кучка ребятни – все наблюдали за ним, а некоторые вслед целовали пригоршню пальцев – древний знак, чтобы отпугнуть зло. Стейнеру хотелось грязно ругаться. Хорошо, что Кристофин не пришла. Больше в Циндерфеле он не доверял никому, и лучше бы ей не видеть, как его забирают.
На пирс местных жителей не пускали – шестеро солдат стояли заслоном против отчаянных родителей, только до сих пор ни один человек со всех Обожжённых республик не последовал за своим ребёнком. Иерархи Хигир и Ширинов, скрестив руки и сгорбившись, поджидали Стейнера.
– У мальчишки сильный дух, как я и говорил, – проговорил Хигир глубоким голосом. Нахмуренные брови на бесчувственной маске по-прежнему пугали.
– А я уже собирался уничтожить дом кузнеца, – раздалось из-за серебряной маски.
– Жаль, что вам пришлось ждать на холоде, – отозвался Стейнер. – Мороз плохо действует на старые кости.
Ширинов подался вперёд и поднял руку.
– Стейнер! – раздалось из толпы.
Иерарх замер и обернулся на крик, но юноша не повернул головы. Он и без того узнал голос.
– Стейнер, я тебе кое-что принёс. – Слова Марека звучали мольбой, но отвечать не хотелось. – Прошу, сынок.
Он сердито глянул назад и увидел кузнеца и рыбака, которые плечом к плечу стояли по ту сторону заслона. Хьелльрунн видно не было, что было и к лучшему, когда рядом Зоркие. Марек протянул сыну суконный мешок.
– И что мне с ним делать?
– Пригодится в пути, – отозвался Марек с болью в лице.
– Оставь себе, – рявкнул Стейнер. – Мне от тебя ничего не нужно.
– Стейнер, мне жаль. – Голос отца дрогнул.
– Всё это я делаю не ради тебя, а ради Хьелль.
– Стейнер… – Марек выглядел подавленным, но в душе Стейнера уже не осталось места для жалости. Он круто развернулся и зашагал в конец пирса, подальше от солдат и полных отчаяния глаз отца. В ушах плескался шум Призрачного моря, тишину разрывали насмешливые крики чаек.
– Повернулся спиной к семье? – Рядом возникла выщербленная бронзовая маска, пугая хмурым выражением.
– Вам-то какое дело?
– Часто те, кого мы увозим, до последнего цепляются за прошлую жизнь. – Хигир оглянулся на толпу. – Ты не из таких.
Стейнер пожал плечами, глядя, как с корабля на воду спускают шлюпку.
– А ты – противоречивая натура, не правда ли? – добавил иерарх.
– Я бы скорее назвал себя простым парнем, если узнать поближе.
– В чём же это выражается?
Стейнер вплотную подошёл к Зоркому.
– Улыбаюсь,