Ли Госян и Ван Цюшэ посоветовали оперработникам не считать Лотосы незначительным местом: здесь устраиваются базары, сходятся дороги и водные пути, а люди снуют, словно рыбы, змеи и драконы. Кроме того, в селе есть целых двадцать два человека, принадлежащих к «пяти вредным элементам», то есть к помещикам, кулакам, контрреволюционерам, уголовникам и правым. В это число не входят их родственники и другие люди с неясным прошлым и сложными общественными связями. Разве в селе, где устраиваются базарные дни, можно найти хотя бы несколько порядочных, незапятнанных людей? Разве сюда не приезжают пьянствовать, играть в азартные игры и путаться с проститутками, как бывало в старом обществе? Даже государственные работники и служащие, члены партии – все так или иначе связаны родственными или приятельскими узами с остальными жителями села (четко отделить одних от других нет никакой возможности).
Оба оперработника внимательно изучили расстановку и соотношение классовых сил в селе и решили не закидывать сеть слишком широко. Для начала они вместе с Ли Госян и Ван Цюшэ, как полагалось при таких расследованиях, устроили «покаянное собрание» «пяти вредных элементов». Наблюдением за их перевоспитанием всегда руководил начальник охраны объединенной бригады. Летом 1962 года, когда сложилась напряженная обстановка в Тайваньском проливе, власти распорядились, чтобы начальник охраны был одновременно секретарем парторганизации. Так надзор за «пятью вредными элементами» перешел к Ли Маньгэну. Он в надлежащие сроки организовывал «покаянные собрания» и, «борясь ядом против яда», назначил над вредителями старосту, который их собирал, строил, устраивал среди них перекличку и докладывал начальству. Этим старостой оказался Помешанный Цинь.
Ему было уже за тридцать, но его сердце еще не сгорело, как не гибнет зимний камыш после пала, он принадлежал к породе оптимистов. Пользуясь своим дальним родством с Ли Маньгэном, он, после своего увольнения из ансамбля песни и пляски, неоднократно обращался в партийную организацию объединенной бригады с просьбой считать его не правым, а уголовным элементом. Цинь утверждал, что он не выступал против партии и народа, однако сожительствовал с двумя танцовщицами ансамбля. Честно признаваясь в этом грехе, не вскрытом во время борьбы против правых, Цинь полагал, что ему в самый раз именоваться дурным элементом. Ли Маньгэн был в немалом затруднении, но потом решил, что правый или дурной – змеи из одной корзинки, и на ближайшем собрании объявил Циня дурным элементом. Затем, учитывая его грамотность, хороший почерк и явные организаторские способности, сделал его начальником вредителей.
На этом посту Цинь Шутянь оказался очень полезным Ли Маньгэну. Каждый раз, когда требовалось созвать «покаянное собрание», достаточно было крикнуть: «Помешанный Цинь!» –