В соседней комнате ждало очередное открытие. Сложив ботинки на хлипкий столик, а сам привольно развалившись в плетеном кресле, пускал дым в потолок, за неимением окон, молодой человек щуплого телосложения, растрепанного вида и худощаво-романтической внешности. Угадать в нем лакея могла только буйная фантазия.
Вошедшего чиновника полиции окинули равнодушным, если не сказать брезгливым взглядом, зад от сиденья не оторвали, а каблуков со столика не сняли. Кажется, гость изнеженное существо не беспокоил. И даже узнав, что перед ним чиновник полиции, Орест Иванович, именно так звали прислугу, переложил папироску в левый уголок губ. И только.
Подавив желание взять за шиворот и встряхнуть наглеца так, чтоб подавился папироской, Родион вежливо спросил, что может сообщить о происшествии. Оказалось, юноша был разбужен криками. Когда изволил выйти во двор, там уже находились Тонька, Аглая и Нил Нилыч. Так что для следствия совершенно бесполезен. Единственный обитатель дома, на которого явление глаза не произвело никакого впечатления. Одно из двух: или туповат до неприличия, или цинично равнодушен. Что, в общем, одно и то же.
– Почему в доме так грязно и не метено? Пыль кругом, крошки на полу в гостиной? – строго спросил Ванзаров.
На него уставились удивленные светло-карие глаза:
– Я что, горничная, что ли, за всеми убирать?
И гордый лакей выпустил облако дыма.
Вдохнув напоследок аромат дешевых папиросок, Родион вернулся в большую гостиную. Там уже поджидал Бородин. Судя по невинно-неприступному виду, дело с конем закончилось вполне успешно. Настолько, что фиакр виднелся на прежнем месте. Нил Нилыч блестяще улыбнулся:
– Ну как, уже нашли разгадку?
– Мне посоветовали не вмешиваться в ваши семейные дела.
– Ай, ну, конечно, няня! – Нил отмахнулся, словно от осы. – Вечно в каких-то страхах и сомнениях пребывает. Не слушайте ее. Я здесь хозяин.
Не рискнув сомневаться в этом вслух, Ванзаров сказал:
– Надо допросить еще одного свидетеля.
– Это кого же? – удивился Бородин. – В доме больше никого нет.
Чиновники полиции, имеющие счастье служить в 4‑м участке Казанской части, были завалены делами сверх всякой меры. Так были заняты, что им в рот кусок не лез. Конечно, куда там лезть после трех чайников чая, выпитых с утра. А еще рты коллежского регистратора Матько и губернского секретаря Редера были заняты наиважнейшей проблемой, а именно – обсуждением домашних способов заготовления варенья. Матько, господин с большой плешью и маленькой мордочкой, настаивал, что сахара полагается