Заснул я со спокойной душой, а проснувшись, сразу увидел знакомый пакет, валявшийся почти у моих ног. Что, он сам за мной прискакал? Или его крысы притащили? Проспал… Обидно. А ведь до самых недавних пор ко мне (спящему или бодрствующему – без разницы) даже муха не могла подобраться незаметно.
Содержимое пакета было примерно то же плюс обоюдоострый стилет, явно не предназначенный для маникюра или чистки картофеля. Длина стандартная – примерно двенадцать дюймов. Бороздки для стока крови. И вообще штучка красивая. Вот только рукоять неудобная, шершавая, как рашпиль.
Снабдив меня оружием, они продемонстрировали полное доверие. Хотя всерьез сражаться такой игрушкой можно только с крысами. Уж лучше бы свой смертоубийственный керогаз-граммофон подбросили. Хотя нет, я бы и сам не доверил какое-нибудь серьезное оружие, к примеру – гранатомет, первому встречному гостю из другого мира.
Значит, меня по-прежнему настойчиво понуждают выйти на поверхность, намекая при этом, что от внимания неизвестных доброхотов избавиться невозможно. Впрочем, зла они мне не желают. В противном случае этот стилет уже торчал бы в моей глазной впадине или яремной вене (тыкать меня железом в другие места занятие неблагодарное).
Что же, ладно! Я принимаю вызов. Следующий ход за мной. Только не надейтесь, что я стану разыгрывать какой-нибудь общеизвестный дебют под чужую диктовку. Я сыграю вразрез всем правилам. И не в шахматы, а в кости.
Перещупав на предмет обнаружения какой-нибудь радиоактивной или химической метки все швы на одежде, я напялил на себя новый костюмчик, а все остальное постарался уничтожить или схоронить поглубже. Исключение было сделано только для стилета. К еде я даже не притронулся. Нет более надежных вожжей для человеческой психики, чем всякие хитрые снадобья, подмешанные в пищу или воду.
Клоаку я покинул уже не таясь, но совсем не в том месте, где спустился. Впрочем, столь примитивная уловка вряд ли могла обмануть тех, кто дважды безо всякого труда выследил меня под землей, но облегчать их труд я не собирался. Посмотрим еще, где сподручней затеряться – в подполье, с темными, но известными наперечет путями, или на городских улочках и задворках, пути по которым неисповедимы.
За время моего подземного сидения город не стал симпатичнее. Заплаты на его шкуре так и бросались в глаза. Вот дом, трижды разрезанный по вертикали и трижды достроенный из камня другой фактуры и формы. Вот в булыжную площадь вдается клин серой пемзы, еще хранящей следы упорного выжигания. Вот длинная монументальная лестница обрывается вдруг в глубокий котлован, словно выбитый дьявольским копытом, и на дне копошатся люди с тачками и заступами.
Прохожие