Лед. Бернар Миньер

побледнели до синевы, у директора станции было такое лицо, словно он увидел призрак. Сервасу редко приходилось любоваться чем-то подобным, и он в полной растерянности отдал себе отчет в том, что вид человеческого страдания стал для него делом привычным, а вот муки животного поразили и взволновали его намного больше. К тому же голова… Вернее, ее отсутствие и огромная рана на шее, там, где она должна быть. Эта недостача придавала всей фигуре некую невыносимую странность, сродни той, что бывает в работах сумасшедших художников. Сервас не смог удержаться, чтобы не подумать об Институте Варнье. Трудно было не связать с ним это зрелище, несмотря на утверждение директора, что никто из пациентов сбежать не мог.

      Мартен Сервас инстинктивно согласился с тем, что тревога Кати д’Юмьер была вполне оправданной. Тут дело касалось не только коня. При взгляде на то, как он был убит, по спине бежали мурашки.

      Внезапный звук мотора заставил всех обернуться.

      На шоссе показался огромный черный японский внедорожник с полным приводом и припарковался неподалеку. Журналисты, несомненно, ожидали появления Эрика Ломбара, но просчитались. Человеку, который вылез из вездехода с тонированными стеклами, было лет шестьдесят, его голову покрывал серо-стальной ежик волос. Сложением и манерой держаться он напоминал отставного военного или дровосека. Сходство с дровосеком увеличивала клетчатая рубаха с закатанными рукавами, из которых выглядывали сильные руки. Холод был ему нипочем. Сервас заметил, что он не сводит глаз с трупа коня. Не обращая ни на кого внимания, мужчина обогнул группу стоящих людей и направился к животному. Сервас увидел, как сразу опустились его плечи.

      Человек повернулся к ним, покрасневшие глаза сверкнули болью и гневом.

      – Какая сволочь это сделала?

      – Вы Андре Маршан, управляющий конюшней месье Ломбара? – спросила Циглер.

      – Да, это я.

      – Вы узнаете животное?

      – Да, это Свободный.

      – Вы в этом уверены? – спросил Сервас.

      – Конечно.

      – Нельзя ли поточнее? У животного нет головы.

      Маршан испепелил его взглядом, пожал плечами, снова повернулся к трупу коня и заявил:

      – Вы что, думаете, в округе много таких потрясающих годовалых жеребцов? Я могу его узнать так же легко, как вы своего брата или сестру. Хоть с головой, хоть без нее. – Он указал пальцем на левую переднюю ногу. – К примеру, эта белая бальцана на ми-патюроне.

      – Белое что?

      – Полоска над копытом, – перевела Циглер. – Спасибо, месье Маршан. Мы собираемся перевезти труп на конный завод в Тарб для вскрытия. Принимал ли Свободный какое-нибудь медикаментозное лечение?

      Сервас не верил своим ушам. Они что, собирались проводить токсикологическую экспертизу коня?

      – У него было отменное здоровье.

      – Вы привезли его документы?

      – Да, они в вездеходе. – Управляющий вернулся к автомобилю, порылся в бардачке и подошел с пакетом бумаг в руках. – Вот