Десима едва выпрямилась, когда Эдам подхватил ее, держа одной рукой под коленями, а другой за спину.
– Обнимите меня за шею, – попросил он, и она заметила, что его дыхание не сбилось, несмотря на тяжелую ношу.
Десима повиновалась. Высвобождая руку из-под плаща, она повернулась и испытала некоторое удовольствие оттого, как покраснела его щека. «Возможно, вы не так сильны, милорд», – подумала она и, спохватившись, встревожилась, как бы он не упал с ней в канаву.
Виконт нес ее через сугробы к лошадям. Он шел медленно, осторожно ступая, что давало ей шанс прочувствовать этот странный опыт. Десима оказалась в объятиях мужчины в первый и, несомненно, в последний раз, и, в соответствии с ее недавней решимостью вести себя уверенно, она могла начать это с осознания нового ощущения.
Близость его мощного тела вызывала в ней странное беспокойство.
Из-под капюшона Десима старалась незаметно разглядеть его получше. В профиль подбородок выглядел еще более решительным, и прямой, красивой лепки нос соответствовал ему. Темная щетина, проступившая на его щеках и подбородке, придавала его лицу еще большую мужественность. В высшей степени мужское лицо, решила Десима, с удивлением отметив, однако, его густые и длинные ресницы.
Сбоку было трудно рассмотреть его глаза. Но когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, Десима заметила, что они темнее, чем ей показалось с первого взгляда. Возможно, это какое-то странное отражение снега, но в них, казалось, плясали серебристые огоньки. Десима заморгала, смахивая снег с собственных ресниц, и вдруг осознала, что он с улыбкой смотрит на нее. Не успев подумать, она улыбнулась в ответ.
– С вами все в порядке? Осталось немного.
– Да-да, в полном порядке. Благодарю вас, милорд.
«Болтаю, как идиотка, – подумала она. – Ради бога, Десима, возьми себя в руки». Почему ее бросает в жар? Явно не от смущения и тем более не от страха, ведь уже ясно, что он не упадет под тяжестью своей ноши.
Десима глубоко вздохнула и почувствовала аромат какого-то изысканного цитрусового одеколона и, очень слабо, то, что, вероятно, было специфически мужским, но и лично его запахом.
Испытывая странное волнение, Десима поняла, что он тоже может ощущать ее запах. Она пользовалась хорошим мылом и жасминовой туалетной водой. И не было причин думать, что он сочтет это интересным или волнующим.
– Вот и все. – Вытоптав в снегу круг, Эдам поставил Десиму на ноги в нескольких шагах от грума, который, ворча, передал ему поводья двух охотничьих лошадей.
– Наши саквояжи привязаны, Бейтс?
– Да, сэр.
– Тогда приведите горничную мисс Росс. Эй, вы! – крикнул Эдам кучерам, которые сидели съежившись. – Принесите саквояжи из кареты.
Один из кучеров неохотно спешился и заковылял мимо грума, который разумно использовал следы виконта, чтобы подойти к карете.
– Король Венцеслав[4], – со смехом заметила Десима, получив ответную усмешку.
– Не могу