До выпускного вечера оставалась неделя, и все это время ружье будет у Певуна. Об этом директор и не мечтал. За неделю может случиться много чего, что может заставить заряженное ружье выстрелить. Весьма довольный собой, директор потирал руки. Саркастически смеясь в зеркало, директор, перед тем как чокнуться рюмкой коньяка со своим отражением, сказал:
– «Ибуибуди – хуйдао муди», – что в переводе с китайского значило: «Шаг за шагом можно достигнуть цели». Закусив выпитый коньяк лимоном, директор подошёл к окну и, глядя, как десятиклассники заигрывают с девятиклассницами, сказал:
– Ну что, Тарас Ананич, повоюем?
– Эдуард Эрастович… ой… я дико извиняюсь, – глядя на журнальный столик, сказал Тарас Ананич.
– Ничего страшного Ананий Тарасович, – сказал директор, убирая с журнального столика недопитую бутылку коньяка.
– Вообще-то, я Тарас Ананич…
– Да и меня зовут не Эдуард…
– Ой, – ударив ладонью себя по лбу, сказал инспектор.
– Без проблем, – улыбаясь, сказал директор, – знаете, какая у меня кличка? ЭЭ.
Как не пытался директор создать непринуждённую обстановку, напряжение с лица инспектора не исчезало, а напротив, чем больше он шутил, тем сильнее инспектор чувствовал неловкость. Решив перенести тяжёлый разговор на потом, Тарас Ананич извинился и, развернувшись, хотел выйти из кабинета, но вместо дверей открыл дверцу шкафа. Глядя в открытый шкаф, Тарас Ананич не знал, что и думать. В шкафу было развешено женское бельё и прочие глупости для романтического вечера.
– Я смогу все объяснить, – встретившись с осуждающим взглядом инспектора, сказал директор.
– У вас большая недостача и неоправданно завышены итоговые оценки, – красный как рак, сказал Тарас Ананич. – Пару золотых медалей придётся отложить.
– Надеюсь, на второй год никого не будем оставлять, – сказал директор, не теряя надежду обернуть все в шутку.
Надежды были напрасны, инспектор был неумолим. Единственное, что смог выиграть директор, так это время. Проверку документации по всем протоколам ревизии перенесли на завтра. Не успев выйти из кабинета, инспектор вновь вернулся и снова нарвался на коньяк, за которым в сейф полез директор.
– Ой, я извиняюсь, а можно не завтра.
– Ну, если вы так настаиваете, – положив назад бутылку, сказал ЭЭ.
Завтра плохой человек, и это директор знал не понаслышке. Сколько раз, откладывая дела на завтра, мы, в лучшем случае, брались за них послезавтра, а послезавтра – это ещё худший человек, чем завтра, хотя ни такой страшный, как никогда. Узнав причину, по которой инспектор не мог немедленно провести полную ревизию, директор сам не верил в такое везение. Зеленоглазый шатен таки пригласил Марь Ванну на романтический ужин. Теперь оставалось ждать, когда ружье выстрелит. Вот уж правду говорят, что все в этом мире друг о друге заботятся.
Кекс