– А еще хорошо, – вывел меня из задумчивости голос матери, – что нынешние владельцы не видели необходимости менять окно в соответствии со своими вкусами. – Она выразительно посмотрела на оранжевый ковер, обои в мелкий цветочек и люстру с зеркальным покрытием.
Софи провела рукой по отвратительным обоям.
– Они заклеили прекрасную кипарисовую обшивку, которой славится этот дом. О чем они только думали? – Она покачала головой. Косички-дреды тоже закачались, словно в знак согласия. – К счастью, они, похоже, не внесли никаких структурных изменений. Только эти кошмарные косметические. Так что вернуть дому его прежнее великолепие не составит особого труда.
– Приятно это слышать, – сказала моя мать, и я почувствовала на себе ее взгляд.
Вспомнив свою работу и то, зачем я сейчас здесь, я повернулась к большому дверному проему:
– Обратите внимание на расширенные дверные проемы из зала и двери, которые повторяют неоклассические формы портика. Они были добавлены одновременно с портиком и датируются двадцатыми годами девятнадцатого века.
– И эта каминная полка, – добавила моя мать. Она перешла в конец комнаты и теперь стояла перед камином, – отлита с использованием формы, созданной Рэймиджем и Фергюсоном из Шотландии. Наши предки Приоло всегда приобретали лишь самое лучшее. – Она улыбнулась мне.
– Не понимаю, зачем я тебе здесь понадобилась, – сказала я, нахмурив брови. – Ведь ты ничего не забыла об этом доме. Не проще ли было подать заявку на приобретение дома и подписать бумаги? Мы обе сэкономили бы массу времени и энергии.
– Да, наверно, так было бы проще, – согласилась она, медленно обходя комнату и любуясь ее утонченной красотой, вынужденной делить общество с аляповатыми цветами и металлическими тканями, которые были здесь столь же неуместны, как шлюха в церкви. – Но тогда я бы не смогла увидеть, каково это, быть с тобой здесь после всех этих лет.
Я посмотрела на Софи – та как будто невзначай направилась вон из комнаты, подметая пол подолом потертой джинсовой юбки. Я с тоской посмотрела ей вслед и мысленно попросила вернуться, будучи почти уверена, что она вышла из комнаты не случайно.
– Теперь, когда ты это узнала, – сказала я, поворачиваясь к матери, – почему бы нам не поехать ко мне на работу, чтобы я могла подготовить нужные бумаги?
– Мы еще не закончили осмотр дома, Мелли. Я хочу увидеть кухню.
Я застыла, вспомнив, что дальняя часть дома совершенно не похожа на переднюю. Будучи ребенком, я старалась не ходить дальше передних комнат одна, замечая, что шепот там становится громче, прикосновение к моей коже смелее. Но был там один призрак, которого я смутно помнила: его присутствие было теплым, и в его обществе я чувствовала себя в безопасности.
Он был моим защитником, и пока он оставался со мной, я могла ходить по дому спокойно. Но затем я совершила ошибку, рассказав про него отцу.