– Ты права, – подтвердил Генрих, – с биноклем я могу все разобрать. Здесь двести метров до востока, – он нарезал лимонный кекс, – мама боялась, что ШТАЗИ посадит в будку снайпера, – по верху Стены под колючей проволокой шла черная полоса. Лаура тихо спросила: «Что это?». Генрих чиркнул спичкой перед ее сигаретой:
– Особый материал, не позволяющий беженцам удержаться на гребне, – он пожал плечами, – где все равно вьется колючая проволока, но ГДР лепит дрянь и в совсем недоступные места, – за Стеной с восточной стороны лежала мертвая зона с противотанковыми ежами:
– В нашем районе, слава Богу, никто не пытается миновать границу, – сказал Генрих, – здесь все, как на ладони, такое будет самоубийством, – он тяжело вздохнул:
– Это и так почти самоубийство, пусть даже люди выбирают для бегства отдаленные места в пригородах. В прошлом году они, – Генрих махнул в сторону окна, – расстреляли беженца в рождественскую ночь, – Лаура бросила взгляд на большие руки кузена:
– Он не любит упоминать о прошлом, но он возводил Стену, служа в восточногерманской армии. Ясно, почему он здесь поселился, – Лаура поинтересовалась:
– Но откуда Штази знать, где ты живешь? – Генрих присвистнул:
– Поверь, они знают, какой я пью кофе, – Лаура отозвалась: «С молоком и без сахара. Я с Лондона помню, когда мы были детьми», – Генрих кивнул:
– Именно так. И в университете и в общине могут работать агенты Штази, Западный Берлин ими кишит…
Из соображений безопасности в квартире кузена не было места фотографиям, но на беленой стене висел довоенный снимок крестившего Генриха пастора Бонхоффера, убитого нацистами в концлагере:
– Он венчал папу с мамой, – заметил кузен, – тайно, в часовне на острове Пёль, – Лаура неловко сказала:
– Вы с Марией, наверное, венчались у православных? В СССР лютеране живут только в Прибалтике. Впрочем, еще есть баптисты, – она заметила блеск седины в каштановых волосах Генриха:
– Ему два года до тридцати, а он поседел, – Лаура присела к старому дубовому столу, – он потерял жену и ребенка, то есть, скорее всего, потерял, – Генрих покачал головой:
– Мы с Марией не венчались, – Лаура удивленно взглянула на него, – но наш брак заключен на небесах. Я верю, что мы скоро увидимся, – он поднялся:
– Извини, я сейчас, – хлопнула дверь ванной, Лаура поняла:
– Он не хочет плакать при мне. У него в ванной голо, – девушка мыла там руки, – только зубная паста со щеткой, бритва и кусок мыла, – она не знала, какой будет не увиденная ей спальня, но предполагала, что излишеств не найдется и там:
– У него нет машины, – в кране ванной зашумела вода, – он пьет дешевый кофе и ездит на метро, хотя тетя Марта более чем обеспечена, – Лауре нравился аскетизм кузена:
– Он