В библиотеке меня впечатлило количество книг. Вдоль всех стен высились полки от пола до потолка. В центре просторной комнаты четыре кожаных дивана окружали кофейный столик, на котором стояла инкрустированная шкатулка.
Господин Катоу сидел на диване и читал. При виде нас он отложил книгу и пригласил нас сесть.
– Вы все сделали, что вам было нужно?
– Извините, но мы явились неподготовленными, – ответил я. – Вы не дадите нам еще пару дней? Мы приедем с картонными коробками и упакуем в них все вещи.
– Спешки нет, потому что комната все равно никем не занята.
– Я должен внести какую-то плату за проживание? – Денег у меня было немного, но я подумал, что все равно должен спросить.
– Не беспокойтесь, никакой платы я не брал.
– Простите?
Он немного помолчал.
– У нас была договоренность.
Я удивился, не понимая, что это могло означать, но он замолчал, и я видел, что он не хочет говорить об этом. Атмосфера становилась напряженной. Я повернулся к Хонде, а он уже поглядывал на меня. Какое-то время мы все молчали.
– Ваша супруга дома? – спросил потом Хонда.
Морщины на лбу господина Катоу стали глубже.
– Да, она дома.
– Нам надо бы поздороваться с ней.
– В этом нет необходимости. Она предпочитает быть одна.
– Понятно. – Хонда снова замолчал.
Я воспользовался паузой и окинул взглядом книжные полки. В основном там были англоязычные книги в твердых переплетах, многотомная английская энциклопедия и несколько англо-японских словарей.
– Вы сказали, что вы коллега мисс Ишиды, – сказал господин Катоу Хонде. – Вы тоже преподаете английский?
– Мы были коллегами, но я преподаю математику, – ответил Хонда.
– Вы любите английскую литературу? – спросил я. – Здесь много английских книг.
Господин Катоу покачал головой.
– Это книги моей жены.
– Представьте ей Ишиду, – сказал Хонда. – Этот молодой человек изучает английскую и американскую литературу в Кэйо.
– Это правда?
Я слегка кивнул.
– Да, но я скоро закончу учебу.
Господин Катоу пристально посмотрел на меня. Казалось, он хотел что-то сказать, но так и не открыл рта. Мне стало не по себе. Я извинился и сказал, что мне нужно в туалет, лишь бы уйти.
Идя по коридору, я разглядывал написанные маслом картины. Они не были похожи на японские пейзажи. Несмотря на тонкую, изящную манеру письма, в них не было жизни. Казалось, что их копировали с календаря.
Я остановился возле кухни и посмотрел сквозь стеклянную дверь. Внутри никого не было. Подчиняясь внутреннему