Энгельберт молчал так долго, что Метильдис испугалась вовсе не дождаться ответа.
– Нет, – промолвил он наконец очень тихо. – Я знаю, что не простит.
Метильдис смежила веки и вознесла благодарственную молитву за то, что к мужу вернулся разум.
– Ты внял совести и дал английскому королю шанс уйти. Но теперь ты обязан защитить себя, Энгельберт. Ты исполнил свой долг христианина. Настало время исполнить долг императорского вассала. Завтра поутру пошли весточку своему брату Мейнхарду, что Ричарда Английского заметили, по слухам, в Герце. Если его где-то схватят, это будет не твоя вина. Король в руках Божьих, как и все мы.
Она затаила дыхание, ожидая возражений и отказа с его стороны. Когда их не последовало, Метильдис ощутила такое облегчение, что бессильно повалилась на подушки. У нее было такое чувство, что она находилась на волосок от страшной опасности. Нащупав его ладонь, она пожала ее.
– Ты пошлешь гонца к Мейнхарду?
– Пошлю.
Слово прозвучало едва слышно, но для нее этого было достаточно. Затем наступила тишина, и судя по тому как выравнивалось и замедлялось дыхание мужа, графиня поняла, что он погружается в сон. Ему необходим покой, подумала она, как способ обрести мир в разрываемой надвое душе. Ее тоже стало клонить в дрему. Но тут в памяти всплыло нечто важное.
– Энгельберт, а тот перстень с рубином… Где он?
– Какой такой… – пробормотал граф, зевнув. – Я вернул его назад.
И он снова провалился в сон и не слышал, как с уст его жены сорвалось шипение, похожее на звук рассекающей воздух стали.
Глава IV
Удине, Фриули
Декабрь 1192 г.
Сбежав из Герца, Ричард и его люди нашли той ночью приют в хижине углежога. Хозяин и его семейство насмерть перепугались при появлении вооруженных чужестранцев, и попытки Арна успокоить их не принесли успеха. Лишь с рассветом, когда воины ускакали прочь, бедняги вздохнули свободно. И обрадовались неожиданной удаче, потому как за оказанный против воли прием рыцари оставили щедрую сумму – столько монет им никогда даже видеть не доводилось. Смеясь и обнимаясь, домашние углежога дали обет помолиться за этих таинственных иноземцев святому Христофору, покровителю путников, чтобы он берег их на опасных горных дорогах.
Пивная была тесная и грязная, от разбросанного по полу тростника воняло протухшим элем и мышиным пометом, стены стали бурыми от дыма с черными полосами сажи. Она была набита до отказа, потому как денек выдался холодный, свинцовые тучи предвещали снегопад. Ричарду и его людям с трудом удалось найти место. Еду подавали соответствующую заведению, но рыцари не жаловались, потому как нет приправы лучше голода, а это был первый их прием пищи со времени выезда из Герца.
За время короткого пребывания в хижине углежога они посовещались и решили, что добираться до Венгрии теперь слишком опасно, лучше взять курс на север, в Моравию, где правил брат герцога Генриха Льва Оттокар Богемский, и где они рассчитывали