– Но ассирийцы не знали «черепахи». «Черепаха» – римское изобретение.
– Хорошо! – Николай, хватая своих солдат в центре и смахивая солдат Михаила, расчленил его войско надвое. – Удар Наполеона! В центр и в обхват!
– Но почему ты снимаешь моих солдат? Они могут отразить нападение. Выстоять!
– Перед Наполеоном?
– Я уничтожу твои фланги.
Николай захохотал:
– Сколько угодно! Моя армия поразит твою армию в сердце. Всё! Я его – вырезал из твоей груди! Твоей коннице, смявшей мои фланги, остается искать спасения. Пехоты у тебя не осталось. Царь пленен! Он же был в центре.
Николай всё ронял и ронял воинов Асархаддона.
– Довольно! – рассердился Михаил. – Пусть я разбит, но ты солдатиков не ломай.
– Великодушие великих властителей мира беспредельно. Я оставляю тебя, Асархаддон, на троне. Возьму себе твое золото, зодчих, строителей и еще всех лошадей.
И тотчас принялся объяснять, сколь мудро и прозорливо поступает:
– Без золота войска не купишь и не соберешь. Без коней сообщение между городами и провинциями станет долгим. А без зодчих, без строителей – не возвести тебе новых крепостей и старых не поправить. Мудро?
– Мудро, – согласился Михаил.
Пришел Ахвердов.
– Слышу, вы о мудрости беседуете? Похвально. Императрица-матушка приглашает ваши высочества к себе.
Николай медленно поднял глаза на воспитателя, медленно опустил, шепнул брату:
– Она узнала!
Мария Федоровна встретила сыновей молча, стоя. Ее рука лежала на толстой книге. Это была Библия, переведенная на немецкий язык Лютером.
Братья пожелали матушке здоровья, а в ответ только взгляд, огорченный, но твердый.
Михаил опустил голову, Николай голову вскинул.
– Я вижу, вы, сын мой, не чувствуете ни раскаянья, ни угрызений совести.
– Меня мужик оскорбил! – тонко, на взрыде, выкрикнул Николай.
– Оскорбил тем, что указал на непорядок в вашем мундире? О вас же заботясь, предупреждая ваше появление перед фронтом в виде неподобающем?!
– Я пропустил одну пуговицу. На непорядок мне должны были указать мои воспитатели, но не мужик!
– Какой мужик?! – Мария Федоровна, неслыханное дело, подняла голос. – Это был солдат. Вы понимаете значение солдата для трона вашего брата, для любого трона?! Особенно в наши дни, когда ужасная война неминуема. Вы должны знать, ваше высочество, что сказал Его Величество Александр, отпуская посла Франции Коленкура, герцога Виченцского. Его Величество сказал: «Французские солдаты храбры, но менее выносливы, чем наши: они легче падают духом. Я первым не обнажу меча, но я вложу его в ножны последним. Я скорее удалюсь на Камчатку, чем уступлю мои губернии, подписавши в моей завоеванной столице мир, который был бы только перемирием». Мне эти слова не нравятся. Я желаю иного императору России. Но сообразите, о чем он говорил.