Вера и Надя стояли среди остальных. Разговор с любезным немцем продлился недолго. Приятно удивлённый Вериным знанием немецкого, новый комендант Дарьина рассыпался в комплиментах. Потом представил молодым дамам своего адьютанта Петера Бруннера, высокого худого человека с острым, как у кулика, носом, после чего раскланялся, сославшись на срочные дела.
Перед уходом, однако, комендант настоятельно посоветовал им никуда не уходить с площади, на которой очень скоро начнётся всеобщее собрание.
Идти домой действительно не имело смысла, так как немцы, наоборот, начали сгонять всех сюда, к сельсовету. Таким образом, подруги оказались по-прежнему привязаны к своим чемоданам, тащили их за собой, вызывая недоумённые взгляды односельчан.
Из дверей здания вышли трое – сам Генрих Штольц, уже известный Наде и Вере его адъютант Петер и третий, невысокого росточка человек в штатском, с серым лицом, оказавшийся переводчиком.
Генрих сделал шаг вперёд, поднял руку, и на площади воцарилась полнейшая тишина.
Он больше не улыбался, серьёзным, внушительным взглядом обвёл стоящую перед ним толпу и, выдержав небольшую паузу, начал говорить, периодически останавливаясь, чтобы дать возможность перевести свои слова.
Надя, которой Вера успела объяснить, что Генрих разговаривает на классическом немецком, который звучит весьма красиво, даже изысканно, раздражённо повела плечом. Для неё голос немца раздавался очень жёстко, отрывисто, звуки непривычной лающей речи производили ужасное впечатление.
Она поглядела по сторонам, на лица слушателей и с удовлетворением убедилась, что посельчане точно так же воспринимают эту незнакомую речь.
– Ваш посёлок оккупирован немецкой армией, – говорил Генрих Штольц через переводчика. – Немецкое командование поручило мне наладить в вашем поселении нормальную трудовую жизнь. И это поручение будет выполнено во что бы то ни стало. Комендантская рота, дислоцированная здесь, будет всячески этому способствовать. Все до одного обязаны трудиться и соблюдать трудовую дисциплину. Только так вы сможете обеспечить себе достойную спокойную жизнь. Исключением из этого правила могут являться только больные, освидетельствованные нашим врачом. Я не потерплю лентяев, отлынивающих от работы. Они будут жестоко наказываться. Также предупреждаю – в случае попыток бегства из посёлка, подобные преступники будут незамедлительно пойманы и приговорены к высшей мере наказания – смертной казни!
Генрих сделал большую паузу, вновь обвёл тяжёлым взглядом замершую толпу.
Надя поймала себя на том, что внезапная тишина стала больно давить ей на уши. Она была очень странная, эта тишина, неестественная для такого количества людей, собравшихся в одном месте.
– Теперь внимание! – продолжил Генрих. – Приказ коменданта номер один…
Надя, напряжённо вслушиваясь в незнакомые слова, покосилась на Веру, поразилась