– Это радует, – скупо обронил Стас. – Но и лишний раз подтверждает то, что колесо истории изменило ход и события уже не будут развиваться так, как это было в моем прошлом. Я еще могу при необходимости внести нужные коррективы, а вы мне в этом, простите, не помощник.
– Ладно, – кивнул премьер. – Надо так надо. Теперь по объявлениям в газете.
– По объявлениям… вы регулярно выставляете условленное объявление. Если его не будет, я звоню вам или связываюсь другим способом. Я делаю то же самое. Если мои объявления исчезли, значит, я мертв или под контролем.
– Ясно, – кивнул Столыпин. – Скажите, а вы их не переоцениваете? Я революционеров имею в виду… Такие сложности…
– Вы их недооценили, – не слишком дипломатично буркнул Стас. – И они вас слопали с потрохами. Я уж лучше перестрахуюсь. Хочется, знаете, в новой России пожить по-человечески.
– Когда планируете начать?
– Да прямо сейчас и планирую, – пожал плечами опер. – А чего кота за все подробности тянуть?
– Нет уж, – решительно сказал премьер. – Сегодняшний вечер, пожалуйста, посвятите мне. Я дочерям обещал вас на ужин привезти. А оттуда вас сразу на конспиративную квартиру доставят. Договорились?
– Договорились, – кивнул Стас.
– Станислав, – окликнул его у самых дверей премьер, – я хотел бы вам на всякий случай напомнить…
– Да, – повернулся к нему Стас.
– …моя дочь Наталья после покушения в прошлом году…
– Я помню, – серьезно ответил он. – Не беспокойтесь, меня трудно смутить такими вещами.
– Благодарю вас. Она еще не оправилась… ну, вы понимаете.
Стас кивнул. После того как ему пришлось собирать куски тел вокруг взорвавшегося автобуса, его, наверное, ничем уже пронять нельзя. И другого хватало. Он помнил, конечно, что у Натальи, средней дочери Столыпина, взрывом покалечило ноги. Ну и что? Хотя понятно, что он беспокоится. Отец же.
– Мы перед вами в вечном долгу за спасение папеньки.
– Напоите меня кофе, – улыбнулся Стас. – И будем считать, что мы в расчете.
Вот бывает же такое! Ведь самая обыкновенная девушка – круглолицая, глазастая. По большому счету и красивой-то не назовешь. И поди ж ты… Стас, едва глянул в эти серые глаза, сразу понял, что пропал. Никогда с ним такого еще не было. Женился, развелся… слава богу, хоть детей не было, сейчас бы с ума по ним сходил. И женщин было – не сосчитать, самых разных. Он вдруг почувствовал, как кровь прилила к щекам. Этого еще не хватало!
– Станислав, – воскликнула младшая, которую звали Елена, – что вы так покраснели?
– Жарковато у вас…
Бросив взгляд на Наташу, он увидел, что она смущена не меньше его.
– Давайте-ка за стол, молодежь, – спас положение Столыпин. – Гостя, как и соловья, одними баснями кормить не рекомендуется.
Однако опер успел заметить, как они с Наташей, пряча улыбки, обменялись быстрыми взглядами.
«Ну-ну, – подумал Стас. – Хихикайте.