Зато здесь собрана, кажется, вся палитра зелёного, все нюансы и полутона, какие только бывают на свете. Изумруд травы, малахитовая с прожилками листва, тёмно-белёсые подушки мха, оливковые стебельки, фисташковые травянистые кустики, бирюзовая причудливо-резная трава, на ощупь плотная, словно кожаная.
И опять трава – в толстых пучках салатовых оттенков.
И ещё что-то там вспыхивает на солнце морской волной. Самоуверенно блестит жёлтым глянцем куриная слепота, и грациозно покачивают нежно-лимонными бутончиками их соседи.
Вдруг сплошная стена кустарника сбоку разомкнулась – и взору открылись другие кусты: вроде бы тоже зелёные, но увитые золотыми нитями, аж горят на солнце.
Она ахнула. Будто боярыни в богатых шубах из золотой парчи с роскошным подбоем!
– Похоже на хмель, – сказал отец.
Она пригляделась.
Длинные тонкие стебли, словно сплетённые в шаль и наброшенные на ярко-зелёные пышные кусты, усеяны хризолитовыми шишечками, обсыпаны пенными янтарными блёстками и припудрены махровой бледно-золотистой пыльцой.
– Откуда это всё? – спросила она, поражённая.
– Это старица, прежнее русло реки, – объяснил отец.
– А-а-а, – протянула она, – тогда понятно.
Обратно шли молча.
Солнце уже стояло высоко, разливаясь окрест гигантским яичным желтком. Светило и грело, и было жарковато.
Собаки аккуратной трусцой бежали впереди, высунув языки и не тратя силы на шалости.
Она ещё не заходила в такую даль. Наверное, километров двенадцать пройдут. Очень уж долгая сегодня прогулка.
Ну, и хорошо. Она находилась под впечатлением от увиденной красоты.
Вот и развилка.
Папа остановился.
Оглядел старые деревья, упёрся в бока руками в закатанных по локоть рукавах лёгкой рубахи.
И, лукаво улыбаясь, сказал ей с вызовом:
– Боишься?!
Она коротко рассмеялась и пошла к дереву.
Мама прошла с собаками вперёд по дороге и остановилась поодаль.
А они с отцом вошли в густую тень растущих старинных великанов. Их необъятные стволы с густыми развесистыми кронами создавали шатёр с откинутым пологом.
– Смотри, – сказал отец, когда они остановились в шаге от дупла.
Да, отверстие действительно очень большое, с вычурными краями, уходящее глубоко вниз.
– А что там внутри?
– Смотри внимательней, – папа в шутку заговорил утробным голосом прорицателя.
– А что там должно быть?
– Каждый видит своё, – продолжал он в том же духе.
Её глаза привыкли к полумраку. Она приблизила лицо к черноте дыры и собралась ответить в тон отцу…
Внезапно ощутила жуткую боль, будто кто-то воткнул ей в темя раскалённую иглу.
Она вскрикнула, отпрянула, схватилась рукой за голову, ничего не понимая, затрясла длинными волосами.
– Что, что стряслось?! –