– Конечно, – Миша расплылся в улыбке. – Портрет, подтверждение тому, что преступников трое, что они направились в столицу, что один из них знакомец нашего Федьки Веселого. Разве ж этого мало?
– Не знаю, – признался пристав.
КОГДА ЖУКОВ ЗАКОНЧИЛ докладывать, Путилин хотел подняться, но поморщился, почувствовав, как сильная боль пронзила правое колено.
– Итак, мы имеем Афанасия Львовича и двух сотоварищей.
– Как вы и предполагали.
Иван Дмитриевич отмахнулся:
– Тоже мне задача… Значит, ты предполагаешь, что искомый гражданин имеет своей специальностью вскрытие сейфов и железных ящиков?
– Именно так я воспринимаю слова, высказанные Федькой начальнику станции Минцу.
– Вполне может быть правдой, но почему такой мастер пошел на такое кровавое преступление?
Вопрос повис в воздухе.
– Душа человеческая – такая же тайна, как и он сам, – начал рассуждать Жуков, но был тут же перебит начальником:
– О душе потом поговорим, а ныне о нашем убивце. Какие соображения?
– Иван Дмитрич, с такими приметами я не припомню ни одного мастера по сейфам.
– Ну, Миша, ты меня удивляешь, – с хитринкой в голосе сказал Путилин. – А если подумать?
– Неужели на нашем горизонте попадалась эта личность? – искренне удивился Жуков.
– Так и не вспомнил? Лошадиная физиономия с птичьим острым носом, всегда щеголевато одет, почти нет губ, Миша, я поражен твоей памятью.
– Неужели… – и умолк, прикусив язык.
– Сказал «аз», говори и «буки».
– Прохор Кузмин? – то ли спросил, то ли утвердительно сказал помощник.
– Не могу точно сказать, но больно уж похож, хотя… – поцокал языком Путилин. – Чем черт не шутит. Проверить надо Прохора, где был, что делал.
– Ясненько, Иван Дмитрич. Разрешите приступить?
– Ты еще здесь?
– Иван Дмитрич, – уже взявшись за ручку двери, сказал Миша. – Где ж мне искать Кузмина-то?
– Ты меня удивляешь, Михаил Силантьич! Конечно же на Сенной в известном тебе заведении.
НА СЕННУЮ ПОМОЩНИК начальника сыскного отделения Жуков прямо-таки летел, подгоняя извозчика, нетерпение съедало более, нежели желание успеха.
Хотя глаза блестели и хотелось побыстрее добраться до площади, но мысли возвращались к Прохору. Вроде бы портрет, описанный Минцем, похож, тот же длинный острый нос, лошадиная физиономия, вот губы… Но Кузмин носит усы, да и не замечен он в кровавых делах, сейф вскрыть, так не составит труда, одно удовольствие. А вот человека жизни лишить? Не похоже на его поведение, ой как не похоже. Столько трупов. Хотя в жизни всякое бывает, и человек становится зверем ни с того ни с сего. В голову бешенство ударило, как те преступления, когда «жена мужа убоится», ан нет, нож в грудь, и вся недолга.
Только у дверей заведения Миша сообразил, что соваться в осиное гнездо не слишком разумно с его стороны, тем более что за несколько лет помощника Путилина начали узнавать не только