Долгое время людей мало интересовало, называется ли музыка, которую они слушают, джазом или рэгтаймом, если под нее было весело плясать. В 1918 г. самый популярный чикагский танцевальный зал для черной публики, Dreamland Café (вскоре принявший в своих стенах Кинга Оливера и Луи Армстронга) все еще рекламировал свою группу, New Orleans Jazz Band, как «лучший рэгтайм-бэнд в Чикаго»[279], и некоторые хроникеры продолжали использовать эти два слова как синонимы даже в 1920-е гг. Текст, напечатанный в New York Times в 1919 г., однако, уже больше походил на некролог старой форме: «Рэгтайм! Почтенный, консервативный рэгтайм, о котором ученые мужи продолжают сочинять торжественные эссе, доказывающие, что он является главным вкладом Америки в мировую сокровищницу ритмов. Одержимый джазмен ныне забыл о нем, а даже если и вспоминает, то называет его „этим старьем“»[280].
Глава 5
Безумные танцы, подпольная выпивка
Если эра рэгтайма уже к 1919 г. выглядела как древнее предание, то 1920-е гг. до сих пор остаются в истории поп-культуры живым источником вдохновения. Флапперы[281], спикизи[282] и гангстеры, Чарли Чаплин, Грета Гарбо и Рудольф Валентино, Луи Армстронг, Джелли Ролл Мортон[283] и Бесси Смит, – все эти имена и названия до сих пор знакомы всем. Но чем больше нам представляется, что мы хорошо знаем те времена, тем сложнее оказывается разглядеть их во всех подробностях. Как однажды было сказано, история, возможно, повторяется, но историки повторяют других историков. Одни сюжеты и образы воспроизводятся бесконечно, в то время как другие игнорируются или же вовсе исчезают, когда выбрасываются в мусор газеты и умирают те, кто помнил о них.
Создание истории эры джаза осложняется тем фактом, что слово «джаз» по прошествии времени стало означать нечто совершенно иное, нежели в 1920-е гг. Музыканты, на которых было сосредоточено внимание большинства людей, изучающих джаз,