Чему бы он ни научился у черных композиторов, Берлин поспособствовал тому, что рэгтайм перестал ассоциироваться с coon song, – отчасти в силу использования иного этнокультурного материала (что можно видеть на примере Sweet Marie, Make Rag-a-Time-Dance with Me и Yiddle on Your Fiddle Play Some Ragtime), – но в основном благодаря эффектным текстам, презентовавшим рэгтайм как модный современный танец, под который притоптывают ногами люди по всей Америке и за ее пределами.
Его International Rag похвалялся тем, что «весь мир кружится под звук международного рэга» (the world goes ’round to the sound of the International Rag), а на обложке его нот дядя Сэм дирижировал хором из голландской девушки, немецкого гусара, гаучо, турка и китайского кули, – то есть хором без единого черного лица[175].
Черные танцоры в то время вообще уже не так часто упоминались в связи с новыми образцами рэгтайма. Кейкуок всегда ассоциировался с черными обитателями американского Юга, а вот turkey trot[176], точно так же произошедший из афроамериканских танцев, уже воспринимался как развлечение безумной современной молодежи. В своем оригинальном виде он появился в Нью-Йорке около 1910-х гг., заимствованный из забегаловок сан-францисского Барбари-Коаст[177], и в целом напоминал тустеп, в котором танцоры хлопали себя по бокам локтями, как птица крыльями (отсюда название), однако сделался настолько популярным, что этим именем стали называться любые «грубые» танцы под рэгтайм. В 1911 г. его уже танцевали на Бродвее и в модных салонах, так что популярный хит Берлина Everybody’s Doin’ It обзавелся новым слоганом Doin’ what? Turkey trot! («Что делают? Танцуют терки-трот!»).
Следующие несколько лет казалось, что новые танцы рождаются чуть ли не каждую неделю, от сексуальных номеров латино до нелепых «звериных танцев», каждый со своим названием. Большинство из них характеризовалось тесным контактом партнеров, синкопированными ритмами и ужасом, который они порождали у наблюдавшей за ними респектабельной публики. Техасский евангелист Мордекай Хэм – известный по большей части ныне тем, что он «спас»[178] Билли Грэма, – создал особенно подробный каталог безумств, включив в перечисление самый первый танец, в котором партнеры сходились крайне близко, – вальс, – и прослеживая «прогресс греха» по мере появления мириадов его следствий:
[The] two-step, one-step, and all their family known by such names as turkey trot, grizzly bear, bunny hug, honey bug, gaby glide, pollywog wiggle, hippo hop, ostrich stretch, kangaroo canter, dizzy drag, hooche cooche, Salome dance, necktie waltz, Bacchanalian waltz, hesitation waltz, love dance, shadow dance, wiggle-de-wiggle, pickaninny dandle, fuzzy-wuzzy, terrapin toddle, Texas Tommy, Boston dip, kitchen sink, cartel waltz, boll weevil wiggle, Arizona anguish, Argentine ardor, lame duck, chicken flip, grizzly glide, maxixe, shiver shake, cabbage clutch, puppy snuggle, fado foxtrot, syncopated canter, lemon squeeze, hugme-tight, tango, etc., etc.[179]
Несмотря на внушительность приведенного списка, Хэм заверял своих читателей, что это кажущееся разнообразие – лишь уловка: «Неважно, под каким названием они известны, каждый из них –