Холларг тут же прошел вперед и скрылся, соскользнув в отверстие в полу. Раздался всплеск. Холкуны не на шутку всполошились:
– Что он?.. В реку сиганул!
– Куда?.. В реку? Чего это он?!
– Что нам делать?
– Я не пойду за ним.
– Холларг…
– Не ори!
– Что делать-то будем?!
– Я иду следом.
– А я не пойду.
– Кто-нибудь знает, что там?
– Река. Искупаться не прочь?
– Зачем? А через ворота нельзя выйти?
– Я прыгаю.
– Погоди. Позови его. Холларг. Тише зови, дурень!
– Он молчит.
– Мы не можем бросить нашего холларга. Как мы покажемся в Онеларге? Что скажем? Я иду за ним.
– И я тоже…
– Я с тобой…
– Хорошо, мы все идем.
– Может, все же дозовемся его.
– Нет, мы все идем. Вперед.
Один за другим холкуны стали пропадать в отверстии. Когда очередь дошла до людомара, он не медлил ни секунды.
Стена. Скольжение. Краткий полет и людомар с головой ушел под воду.
Когда он вынырнул, туман гудел от взволнованных холкунских голосов.
– Где холларг?
– Я не вижу его.
– Ищите.
– Холкуны, здесь решетки.
– И с этой стороны тоже.
– Мы в западне.
– Не выбраться нам. Нет берега. Одна вода.
– Лезем на решетку.
– Я нашел его. Он… спит.
– Тащи его сюда.
– Не могу. Он ухватился за решетку и спит.
– Холкуны, на решетку. Неизвестно, что скрывают Брездские воды.
***
Весь день над головами холкунов и людомара гремели барабаны и ревели трубы. Гулкие переходы крепости сглатывали тяжелую поступь пехоты, боевых груххов – громадных животных, походивших одновременно и на быков и на носорогов. Войска весь день вытекали из цитадели, подобно металлической реке и скрывались в тумане.
Словно стая мелких птах по зиме, нахохлившихся и недовольных всем на свете, холкуны облепили одну из решеток, которая перегораживала путь в Долину Брездов по реке. Они обсуждали решение холларга искупаться и решили дождаться женщин, чтобы попросить о помощи. Холларг все это время спал, вцепившись в решетку.
Однако праздненства отвлекли кумушек от привычных дел, и они не спешили к реке. Стирка и готовка были заброшены в тот день.
Холкуны, озябшие и голодные, кляли судьбу и грозились устроить холларгу выволочку, когда он проснется. Вечерело. Волнение и разговоры среди вымокших до нитки равнинных горожан, постепенно стихли. Лишь покашливание, недовольное шмыганье носом да стук зубов нарушали безмолвие, установившееся под аркой.
Река мерно протекала под ними, иной раз, создавая между прутьями решетки небольшие водовороты и завихрения.
Людомар сидел у самого потолка арки и апатично смотрел на Долину Брездов. С его насеста она была плохо видна,