– Вот именно! Ты слышал про апофатическое богословие?
– Богопознание через познание того, что не является Богом.
– Не всякий мой прихожанин столь сведущ.
– В прошлом году я много читал.
– Похвально. Однако вернемся к тому, что Федор Михайлович сунул тебя лицом в страсти и грязь. Самая естественная реакция в данном случае какая? Встать и отряхнуться. Движение прочь от хорошо описанной грязи – это движение в сторону неописуемого Бога. А система координат в произведениях Достоевского истинно православная, так что рефлекторное движение читателя предполагается не в сторону какой-нибудь пустой нирваны, а в сторону всепрощающего Христа.
Священник говорил уверенным, почти лекционным тоном, и Павлу вновь вспомнилось отличническое доказательство теоремы и стук мелка о доску и подумалось, что две трети подопечных отца Димитрия, которых он вырвал из секты и привел в Православие, – это, вероятно, довольно большое количество людей.
– Всепрощающего… – пробормотал Слегин. – А разве Он всех прощает? Разве все обречены на спасение?
– Срезал, – похвалил батюшка. – Милосердие Бога безгранично, мы с тобой это на себе испытали. Однако простить и спасти Он может только того, кто хочет быть прощенным и спасенным и выполняет указания Врача. Словом, если хочешь бессмертия – принимай лекарство от смерти, то есть причащайся, а перед причастием – кайся в грехах. Это я не тебе, Павел, говорю – это я общо. А кто не желает принимать лекарства, тот умрет, и Врач тут совсем не виноват.
– Кажется, диакон Андрей Кураев такое развернутое сравнение приводил.
– Да и не он один, – заметил отец Димитрий и процитировал: – «Отче Святый, Врачу душ и телес наших…» Забыл, что ли?
– Не забыл, – ответил Павел и улыбнулся.
– Ну, вот и хорошо. Раз не забыл – скоро поправишься. Я завтра часов в восемь приду. Будь готов.
– Всегда готов.
Посмеялись и помолчали.
– А ты сегодня намного лучше выглядишь, чем в прошлый раз, – похвалил священник. – Тогда совсем доходягой был.
– Лучше. Со вчерашнего дня уже сам в столовую хожу.
– Молодец.
– А еще меня вчера на флюорографию возили, в коляске. Флюорографию на первом этаже делают, я бы не дошел.
– Приятно, когда тебя возят?
– Скорее стыдно.
– Очень хорошо, Павел. А результаты уже известны?
– Врач говорит, что организм отреагировал на лекарства и есть улучшения.
– Ну, вот и славно… Павел, мне идти пора. Завтра увидимся.
Священник встал со стула, а больной – с кровати; священник протянул руку, а больной пожал ее.
– До завтра, Павел.
– До завтра, отец Димитрий.
– Это был твой брат? – спросил у Слегина Колобов, когда посетитель ушел.
– По плоти – нет, по вере – да, по духу – скорее отец, нежели брат.
– Не понял, – простодушно констатировал